Сегодня утром в офис Бюро по правам человека позвонил Евгений Жовтис и рассказал о новой инициативе, практикуемой в колонии-поселении, где находится правозащитник.
С недавних пор к нему приставили своеобразного «стенографиста» - контролера по свиданиям Гульжан Баймуханову, в чьи обязанности входит записывать все, что сказано Евгением Жовтисом во время его телефонных звонков по таксофону. Нет смысла, объяснять, что остальные заключенные этой колонии не удостоились подобной чести и поэтому могут общаться по таксофону без какого-либо присмотра...
Вот как прокомментировал эту абсурдную инновацию сам Евгений Жовтис:
- Ситуация доходит до полного маразма и издевательства. Причем, издевательство в виде извращения и смысла сути закона и его положений.
Сейчас уже дошло до того, что мы сейчас с вами разговариваем по таксофону, этот таксофон, как вы понимаете, не находится на записи. Единственное, что они могут услышать — это только то, что я говорю, но не могут слышать то, что говорить мой собеседник. Поэтому смысла в прослушивании телефонных переговоров нет никакого, как это было бы в колонии строгого или общего режима, где прослушиваются сами переговоры, а не то, что говорю я. Так вот, эта ситуация доходит до полного абсурда: этот человек пытается стоять у меня за спиной, чтобы внимательно записывать все, что я говорю: ни то, что я говорючто-то не то, а записать ВСЕ, что я говорю.
Это чисто политическая цензура, желание передать, возможно, в Комитет национальной безопасности все, что я сказал по телефону. Видимо, даже если я просто говорю «да» или «нет». Более того, пытаются записывать, сколько времени я говорю, как будто три минуты или пять — десять минутчто-то меняет, при этом учитывая, что телефонные разговоры здесь без ограничений.
Для «полного счастья» фактически все осужденные сейчас находятся на улице и могут разговаривать там со всеми. То есть, чисто политический контроль! При этом она (Гульжан Баймуханова — авт.) отказывается сказать,чей-то приказ она выполняет, либо действует по собственной инициативе. Если она выполняет чей-то приказ, я, соответственно, буду обжаловать ее действия, совершенно не юридические, а скорее политические.
Так что у нас в колонии есть такой замечательный человек, который занимается якобы контролем телефонных переговоров.
Это выходит за рамки всего разумного, мне просто интересно — чья это инициатива: на уровне КУИС вверху или на уровне местного ДКНБ... Идея к саммиту абсолютно своевременная.
- Ситуация доходит до полного маразма и издевательства. Причем, издевательство в виде извращения и смысла сути закона и его положений.
Сейчас уже дошло до того, что мы сейчас с вами разговариваем по таксофону, этот таксофон, как вы понимаете, не находится на записи. Единственное, что они могут услышать — это только то, что я говорю, но не могут слышать то, что говорить мой собеседник. Поэтому смысла в прослушивании телефонных переговоров нет никакого, как это было бы в колонии строгого или общего режима, где прослушиваются сами переговоры, а не то, что говорю я. Так вот, эта ситуация доходит до полного абсурда: этот человек пытается стоять у меня за спиной, чтобы внимательно записывать все, что я говорю: ни то, что я говорю
Это чисто политическая цензура, желание передать, возможно, в Комитет национальной безопасности все, что я сказал по телефону. Видимо, даже если я просто говорю «да» или «нет». Более того, пытаются записывать, сколько времени я говорю, как будто три минуты или пять — десять минут
Для «полного счастья» фактически все осужденные сейчас находятся на улице и могут разговаривать там со всеми. То есть, чисто политический контроль! При этом она (Гульжан Баймуханова — авт.) отказывается сказать,
Так что у нас в колонии есть такой замечательный человек, который занимается якобы контролем телефонных переговоров.
Это выходит за рамки всего разумного, мне просто интересно — чья это инициатива: на уровне КУИС вверху или на уровне местного ДКНБ... Идея к саммиту абсолютно своевременная.
Комментариев нет:
Отправить комментарий