Автор: Вадим БОРЕЙКО
Думаю, первые серьезные итоги жизни страны в новой реальности (назвал бы ее «After-Blood History») аналитический народ будет подводить на 40 дней со дня трагедии. Я же позволю себе субъективные предварительные оценки прошедшего за календарный месяц. Многое из того, что предсказывал в заметках «Аттестат незрелости», опубликованных на портале «Республика» 20 декабря прошлого года, сбылось с лаборантской точностью. Но не из-за того, что я такой уж Нострадамус: просто действия власти оказались рефлекторными и потому предсказуемыми.
After-Blood History
Итак, «чистосердечного признания (властью своей вины) насчет Жанаозена не дождемся — и не надейтесь». Публичного покаяния действительно не случилось. Однако косвенно виновников обозначили — через отставки. «Ушли» акима Мангистауской области Крымбека Кушербаева с... благодарностью «за хорошую работу» (?! — В.Б.). Впрочем, полагаю, Крымбеку Елеуовичу недолго искать, где голову преклонить: в сенате — после ухода Бауржана Мухамеджанова рулить Мангышлаком — как раз вакансия образовалась.
Потеряли свои кресла нефтяные боссы в «Каражанбасмунайгазе», «Озенмунайгазе», РД «Казмунайгаз» и в самой нацкомпании КМГ.
Но самой громкой и знаковой явилась отставка Тимура Кулибаева с поста ФНБ «Самрук-Казына», о которой президент объявил вечером 22 декабря в интервью «Хабару». Причем в сообщении казахстанского информагентства тогда прошла совершенно фрейдистская очепятка: «будет ОТРАВЛЕН в отставку».
Однако странное дело: сам Тимур Аскарович подал заявление «по собственному» только 27 декабря. Очень любопытно: а что там, наверху, делали все эти пять дней? Решали, исполнять распоряжение главы государства или нет? Да, интересное кино...
В последнее время много говорят о том, что своим бездействием и неисполненным обещанием трудоустроить уволенных нефтяников, данным ранней осенью, Тимур Кулибаев, кросавчег и отличник жизни, «форбс» и кандидат в преемники, пусть и косвенно, нанес стране и президенту лично ущерб даже больший, чем в свое время Рахат Алиев.
"Совершенно очевидна некомпетентность ответственных лиц, которые пустили ситуацию на самотек, не учли особенности данного региона, его специфику, его сложные процессы с внутренней и внешней миграцией, — сказала Дарига Назарбаева в ходе онлайн-конференции на портале zakon.kz в четверг, 12 января. — И конечно, ситуация началась не вчера. Накалялась она довольно долго. Причины этой трагедии значительно глубже, чем кажется, и это больше, чем трудовой конфликт".
Дарига Нурсултановна тактично не называет имен, и я не собираюсь произвольно трактовать ее мысли. Однако — в контексте родственных связей, предшествующих вопросов о бывшем муже и жесткого решения президента по среднему зятю — фамилия «Кулибаев» вполне подходит под описание «некомпетентных ответственных лиц».
И в самом деле, из тяжелой семейно-политической ситуации пятилетней давности в глазах большинства президент вышел не то что с минимальными потерями — а еще и набрав вистов. Типа «убил в себе дракона». А нынче... В жизни каждого человека бывают события, которые хочется стереть из памяти, как кошмарный сон. И заставить всех вокруг забыть о них. Но их не отменишь: они необратимы.
Не пожелаю никакому политику такого багрового заката. Говорю это безо всякого злорадства.
Сидя не напьёшься
Родная власть не была бы самой собою, ограничь она круг виновных в трагедии одними чиновниками и топ-менеджерами. Почти немедленно в черный список «попов гапонов» внесли и мировую закулису, и «двух бывших казахстанцев». Да, обоих эмоционально можно ненавидеть до потери аппетита, но ни одного серьезного доказательства их участия в подготовке волнений нам пока не представили.
«Безусловно, крайними окажутся и журналисты», — писал я 20 декабря. Признаюсь, такой вакханалии в обращении силовиков с оппозиционными (и не только) СМИ, как в Жанаозене, не припомню. Задержания, обыски (политкорректно называемые «досмотрами»), запрет на въезд в город — далеко не полный перечень того, что пришлось испытать коллегам. Прессинг на бригаду портала Stan.KZ оказался столь сильным, что заставил репортеров выступить с обращением к президенту. А группе журналистов из газеты «Голос Республики» удалось попасть в Жанаозен на выборы 15 января лишь со второго заезда — после прямого вмешательства Минсвязинформа.
Размытая ответственность госорганов по обеспечению СМИ и общества информацией, дефицит координации между ними, отсутствие единого пресс-центра, отвечающего хоть за что-то, и наделяют журналистов в «горячей точке» птичьими правами, а силовикам позволяют поступать с ними, как с «врагами народа». Кстати, так происходит в Казахстане при каждом форс-мажоре. Дело, думаю, отчасти и в том, что у нас нет прописанной схемы взаимодействия правоохранительных органов и прессы в чрезвычайных ситуациях.
Между тем, Совет Европы, например, еще в 2008 году разработал документ «Freedom of expression in times of crisis» («Свобода выражения в период кризисов»), см.: http://www.un.org/en/sc/ctc/specialmeetings/2011/docs/coe/coe-guidelines-crisis-en.pdf
В этом документе ключевым, на мой взгляд, является пункт VII, который предусматривает наличие у полиции и сил безопасности людей, ответственных за связь с прессой в момент кризиса. То есть, существует платформа взаимодействия, с четко очерченными правилами и описанным договорным механизмом.
Самое время Союзу журналистов РК, фонду защиты свободы слова «Адил соз» и другим журналистским организациям на основе этих правил разработать свои собственные и через парламент обязать МВД и КНБ соблюдать их. Сознаю: мое предложение отдает идеализмом. Но, как в народе говорят, «сидя не напьешься — всё равно в магазин бежать».
Без этого цивилизованного журналистско-полицейского modus vivendi репортеры в поисках материала так и будут тыкаться во все щели, словно слепые кутьки, и нарываться на беспредел, а силовики — следовать миссии «давить и не пущать!» и отращивать репутацию держиморд.
Что сказал Nightingay по политическим вопросам
Подписываю чистосердечное: полной неожиданностью для меня стало то, что одними из главных стрелочников жанаозенской трагедии назначили... оралманов.
Nightingay по политическим вопросам прославился тем, что обозвал их «неполноценными гражданами»: «Основными организаторами в Жанаозене выступили люди, которые недавно получили гражданство Казахстана — они приехали из Туркмении, из Узбекистана, они еще не вписались полностью в казахстанский менталитет».
Да и с трибун повыше донеслось: эти люди должны быть благодарны Казахстану за то, что их приютили, уважать местные законы и традиции и т.д.
Ну, во-первых, попрекать гостеприимством — воля ваша, как-то не по-пацански.
И во-вторых. Мне не очень по душе термин «качество населения»: от него несет дискриминацией. Но им оперируют официально, так что возьмем в арсенал. Имею ряд вопросов: это что, оппозиция 20 лет подряд, под лозунгом собирания соотечественников на исторической родине, накачивала Казахстан репатриантами из Монголии, Афганистана, Ирана, Центральной Азии, которым порой чужды были цивилизованные привычки и даже школьные знания, по ходу хладнокровно наблюдая за массовым оттоком из страны состоятельных образованных граждан — русских, немцев, казахов? Или «третья сила» виновна, что Жанаозен, рассчитанный на 60 тысяч жителей, из-за приезжих оказался перенаселен вдвое? Кто-нибудь в нашем государстве хотя бы отслеживает миграционные процессы, уж не говоря, чтобы ими рулить?
Кстати, помянутый Nightingay, обвиняя кого-то в чем-то, имеет замечательное свойство выдавать с головой либо себя (как в случае с Жармаханом Туякбаем, которого он нарек «классическим примером конъюнктурщика в политике»), либо своего работодателя (как с этими «неполноценными»).
Бабло погашает зло
Позволю себе еще одну цитату из статьи «Аттестат незрелости»: «Протестные страсти в регионе теперь наверняка начнут гасить бюджетными деньгами. И цена вопроса вырастет стократ против прежней».
Так и вышло. Только первоочередные расходы на восстановление Жанаозена составили 3 миллиарда тенге.
По ходу выяснилось, что в городе острая нехватка учебных и лечебных заведений. Теперь обещали, что построят. Но просто так, без помпы, молча строить — это как-то не по-нашему. Может, принять специальную программу правительства «17 трупов — 17 школ — 17 больниц»?
После приезда комиссии Шукеева сразу же нашлись рабочие места для почти двух тысяч уволенных нефтяников. Что мешало трудоустроить их раньше, спросите вы? Да все живые были — вот это и мешало.
Цену жизни не спрашивай у мёртвых
В Казахстане не работает поговорка «Цену жизни спроси у мёртвых». Не надо тревожить усопших: цена и так известна — 1 (один) миллион тенге. Такую компенсацию получили от государства семьи каждого из 17 погибших в Жанаозене и Шетпе. Слава Богу, без деления на «хулиганов-мародеров» и случайно попавших под огонь.
Ровно такую же сумму выдавали родственникам жертв рукотворного потопа в Кызылагаше, пожара в талдыкорганском диспансере для психохроников, взрыва на шахте «Тентекская» и других трагических форс-мажоров.
Прежде смерть всегда ассоциировалась у меня с чем-то острым: черный треугольный капюшон, скелетные кости, коса-литовка, наконец. А вот для власти смерть — круглая. Как сумма, выдаваемая в обмен на жизнь. Наверное, так легче начислять.
Кстати, год назад, после теракта в московском аэропорту Домодедово, семьям убиенных насчитали компенсацию в размере 2 (двух) миллионов рублей. Что означает: российские власти оценивают жизнь своего гражданина примерно в 9,4 раза выше, чем казахстанские.
Как-то я занялся калькуляцией на тему: а за какую сумму — по текущему курсу — Иуда сдал Христа? Путем историко-арифметических расчетов, которые здесь опускаю, пришел к выводу: 30 сребреников (или сиклей, они же шекели) ориентировочно равны сегодняшним 3 (трем) тысячам долларов. Что вдвое с хвостиком меньше, чем за убитого жанаозенца.
Но это, знаете, не очень утешает. Особенно если учесть инфляцию за минувшие две тысячи лет...
Повело кота на святки...
Выделить-то компенсацию семьям выделили. А вот общенациональный траур по погибшим не объявили. Как не объявляли его после Кызылагаша, Талдыкоргана, аварий на карагандинских шахтах и после реалити-ужаса «Терминатор с базукой на улицах Тараза». В лучшем случае оповещали о трауре областного масштаба, как в Караганде. А в Алматинской области вместо регионального траура вообще придумали странноватый «день памяти и скорби».
После Жанаозена траур, как вы знаете, заменили на запрет госслужащим зажигать на новогодних корпоративах и выдвигаться на праздники за границу. В украинской прессе так и написали: «Президент Казахстану заборонив усім чиновникам святкувати за кордоном». То есть, повело кота на святки, а тут его и обломали. Точнее — «заборонили».
Не раз в печати я задавался риторическим, но публичным вопросом: а сколько человек должно погибнуть или (с учетом новых реалий) быть убито, чтобы этого количества хватило для объявления в стране национального траура? 50? 100? Назовите же цифру! Не дают ответа...
Как человек поживший, понимаю: стойкое нежелание объявлять траур в масштабах страны после природных, техногенных и социальных катастроф связано, возможно, с персональным страхом смерти у тех, кто должен принимать подобные решения. Ну и что? Я тоже боюсь ее. Но ведь работаю же над этим. На мой взгляд, едва ли не главная задача человека в жизни — одолев этот страх, прийти к осознанию естественности и неизбежности ее исхода.
Как говорил Иосиф Бродский Сергею Довлатову: «А вы не замечали, чем жизнь обычно заканчивается?» Меня в этой фразе больше всего трогает слово «обычно».
Печально я смотрю на наше управленье
Резюмируя свои несколько сумбурные заметки, с печалью констатирую: эта власть никаких уроков из главного в своей жизни события не извлекла. И они, похоже, не извлекаемы ею в принципе. Ничего радикально нового за отчетный месяц мы не увидели. И наблюдаем старый, хорошо знакомый набор постулатов и действий, продиктованных скорее безусловными рефлексами, нежели разумом, осознающим неведомую прежде реальность:
1. Пресса — враг №1.
2. Привычный марафет фасада перед Западом (с осыпающейся по углам штукатуркой, а во двор — не пускать).
3. Бабло победит любое зло.
4. Абилова, Ергалиеву, а также прочих «неблагонадежных» — из списков кандидатов убрать! Поскольку они нам просто не нравятся.
5. Общество — это детсадовские дебилоиды, которым в мозг можно грузить что угодно и выносить его в любом направлении. И пипл схавает.
6. И т.д. и т.п. и ныне, и присно, и во веки веков...
Если подойти к проблеме глубже и — не побоюсь этого слова — философски, то время сегодня не просто уплотняется (по числу кардинальных событий на календарную единицу) и ускоряется (калейдоскопическое изменение технологий и политических режимов), но скоро грозит пойти вразнос.
Однако наши любимые руководители до сих пор умудряются воспринимать историю не как процесс, набирающий скорость, а как статичный объект — вроде поезда на перроне. Почти по Швейку: «Пусть будет, как будет — ведь как-нибудь да будет. Никогда так не было, чтобы никак не было».
А поезд-то с перрона давно уже — тю-тю.
Одно знаю: кто не хочет меняться под маховиком истории — того история сама переменит. Или просто сменит.
Комментариев нет:
Отправить комментарий