Автор: Василий ИВАНОВ
Слабость казахстанской регулятивной базы в очередной раз констатировало международное рейтинговой агентство Standard & Poor's. По итогам исследования информационной прозрачности казахстанских компаний в 2009 году аналитики агентства пришли к выводу, что законодательство республики по-прежнему не настаивает на полном раскрытии структуры собственности компаний и на прозрачности доходов топ-менеджеров.
More...
Помнится, нашими чиновниками было сказано много громких слов вокруг «непрозрачности» структуры собственности «БТА Банка» при его прежнем менеджменте. Главный банкир страны Григорий Марченко после одного из весенних заседаний правительства даже разразился при журналистах гневной филиппикой в адрес Мухтара Аблязова — мол, когда ему удобно, он контролирует БТА, а когда неудобно — он всего лишь наемный менеджер.
Шума, повторим, было много по этому вопросу, но почему-то только вокруг БТА. А теперь пришел иностранный наблюдатель и играючи выявил, что проблема с прозрачностью структуры капитала, когда самой компании неизвестно, кто и насколько ею владеет, вообще-то норма казахстанского рынка. Причем исправлять ее никто, похоже, не торопится.
Пища для размышления
На презентации своего исследования в Астане представители самого Standard & Poor's всячески старались оговаривать, что не претендуют на мессианство и постарались всего лишь «дать пищу для размышлений регулятору», то бишь Министерству финансов. Причем не в отношении конкретных компаний, а в отношении ситуации с прозрачностью публичных организаций в Казахстане в целом.
Но при этом они нащупали как минимум две болевые точки: помимо отсутствия жестких законодательных требований к прозрачности структуры собственности, это еще и вопрос о доходах топ-менеджмента публичных компаний.
- Мы хотели бы отметить достаточно либеральный регулятивный подход в отношении раскрытия информации по вознаграждениям советов директоров и членов высшего менеджмента казахстанских компаний, — сказал представлявший результаты исследования заместитель директора службы рейтингов корпоративного управления S&P Олег Швырков.
- Бонусы менеджеров — продолжил он, — это очень чувствительный вопрос, который обсуждается двадцаткой мировых лидеров, да и вообще у всех на слуху в период мирового кризиса. Требования по раскрытию такой информации повысились на многих рынках, мы же отмечаем, что на данный момент регуляторные требования в Казахстане в обеспечении прозрачности этих процессов достаточно либеральны: они не приводят к обязательному раскрытию существенного объема информации о размерах вознаграждения.
Ну, тут представители S&P просто не знакомы с нашими нравами: топ-менеджеры, скажем, «Самрук-Казыны» очень охотно раскрывают информацию о доходах. Правда, не своих, а председателя правления Фонда Кайрата Келимбетова.
Помнится, в нынешнем январе журналисты после информационной волны о сокращении зарплат высокопоставленных управленцев ФНБ подошли к одному из высокопоставленных представителей этой структуры, и в лоб спросили: «А какая у вас зарплата?». И тот, не моргнув глазом, сообщил, что «должностной оклад председателя правления фонда (то бишь Келимбетова) установлен в размере 1 миллиона 260 тысяч тенге». Потом, правда, сознался, что у него зарплата не меньше. Так что с прозрачностью доходов топ-менеджеров у нас все в порядке — ее всегда можно узнать в приватных беседах с «доброжелателями», главное знать: кто чей «доброжелатель» и насколько.
Такой неформальный источник информации, как «доброжелатели», впрочем, в результаты серьезного исследования не включишь. Так что если хотим выглядеть прилично в глазах того же S&P, на смену злым языкам должна прийти законодательная норма, обязывающая топ-менеджмент, по крайней мере, организаций публичного интереса, раскрывать свои доходы в компании целиком и полностью.
Потому как замыливание сведений о доходах может сыграть злую шутку при выходе на рынки капитала: инвестор — не дурак, он хочет знать аппетиты топ-менеджмента. Чтобы соотнести их с предполагаемой общей прибылью и вычислить: а останется ли после этого что-нибудь ему на дивиденды и не проест ли такой топ-менеджмент все, включая уставной капитал компании. Причем такой ушлый инвестор нынче не только на Лондонской бирже, он и в родных пенатах может потребовать огласить габариты желудочно-кишечного тракта руководства компании.
На тройку с минусом
Те же жесткие законодательные меры нужно предпринимать и в вопросе прозрачности структуры собственности в компаниях. По наблюдениям S&P, сейчас в республике «на уровне регламентирования отсутствует обязательство в отношении инвестора распространять информацию о владении значительным пакетом», хотя в большинстве цивилизованных стран принято извещать если не всю общественность, то хотя бы регулятора и саму компанию о приобретении более 5% ее акций.
Поэтому там, по свидетельству г-на Швыркова, ситуаций, когда «компания просто не знает, что у нее появился существенный акционер, не возникает». Оттого на диком Западе нет и проблем с рейдерством. А у нас гипотетически можно тайком скупить актив по частям и указать прежнему менеджменту на дверь. Но только гипотетически, поскольку все сколько-нибудь значимые активы уже поделены между теми, кому на дверь не укажешь.
В целом же, как и следовало ожидать, исследование Агентства показало «умеренный средний уровень раскрытия информации крупнейшими публичными компаниями и относительно низкий уровень прозрачности крупных непубличных госкомпаний». Причем представители S&P на презентации изощрялись в словесной эквилибристике, памятуя, видимо, о том, что Восток — дело тонкое. И, как могли, смягчали формулировки своего исследования. Получалось довольно забавно — сравните текст опубликованных результатов исследования и то, как его изложил на презентации Олег Швырков:
«В нашем первом исследовании индекс информационной прозрачности казахстанских компаний, который рассчитывается как средний балл по 22 крупнейшим казахстанским публичным компаниям, в 2009 году составил 44%. Это немного слабее по сравнению с другими развивающимися рынками, на которых исследования проводились в 2008 году (46% для Китая и 56% для России), однако существенно ниже в сопоставлении со стандартами раскрытия в странах с развитыми экономиками. Уже в 2003 году соответствующие индексы в этих странах варьировались от 61% для Японии до 71% для Великобритании», — говорится в официальном тексте.
- Средний индекс транспарентности 44 % по 22 казахстанским компаниям — много это или мало? — переводил то же самое на язык благодарности хлебосольным хозяевам Швырков. — Это не экзотическая цифра для развивающихся рынков, скажем так, мы наблюдали примерно такую же цифру в России четыре года назад, мы наблюдаем примерно такую же картину на китайском рынке, но в сравнении с развитыми рынками это низкий показатель.
В общем, для S&P мы уже не папуасы, но даже до японцев нам еще пилить и пилить. Хотя бы потому, что английским языком наша агрегированная финотчетность овладела не до конца. Представители Агентства сочувственно заметили, что с таким «довольно ограниченным уровнем раскрытия информации на английском языке» на международных рынках заимствования непременно возникнут проблемы.
Аутсайдеров не назвали
Наиболее прозрачной компанией с точки зрения проведенного S&P исследования является АО «Разведка Добыча КазМунайГаз» с 67%, а еще три компании — ENRC, «Казахмыс ПЛС» и АО «Казкоммерцбанк» — получили баллы, превышающие 60%.
При этом исследователи отметили «относительно низкий средний балл», который «в случае Казахстана обусловлен главным образом недостатками раскрытия информации об операционной деятельности, о правах акционеров и акционерных процедурах и неполной информацией в годовых отчетах компаний».
Что характерно, назвать аутсайдеров исследования представители S&P отказались, скромно сославшись на то, что результаты их работы ни в коем случае нельзя интерпретировать как рейтинги, однако же одна подпись Standard & Poor's под этими результатами способна негативно сказаться на горькой судьбине этих компаний.
В общем, в соответствии с канонами Марка Твена, аналитики агентства опустили завесу милосердия над концом этой сцены в Министерстве финансов.
0 коммент.:
Отправить комментарий