Утрата легитимных способов борьбы за власть всегда являлась основой цветных революций, а монополия на власть неминуемо ведет к ошибкам.
Вот главный урок, который Казахстан должен извлечь из кыргызских событий, считает директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности (Вашингтон) Николай Злобин.
По мнению известного российского политолога, для развития и самосохранения государства нужны балансы и силы, которые ставят под сомнение любое решение власти, то есть, другими словами, необходимо гражданское общество.
Большие игроки взяли паузу
- Николай Васильевич, на днях Дмитрий Медведев и Барак Обама обсуждали ситуацию в Кыргызстане. Ни Россия, ни США не торопятся принимать каких-либо решений — например, вводить войска, чтобы помочь урегулировать там ситуацию. Почему?
- Никто не хочет брать на себя ответственность за ситуацию, которая совершенно непредсказуема. Кроме того, непонятно, какая стоит задача. Сохранить Кыргызстан в его нынешних границах? Добиться там стабильности? Обеспечить свои интересы?
- То есть США свои интересы в регионе еще не сформулировали?
- У США нет уверенности в том, что они правильно понимают эти интересы. Есть какие-то фундаментальные вещи, но они не приоритетны, тем более в отношении Кыргызстана. Постсоветское пространство до сих пор остается для американцев, скорее, экспериментальным полигоном, нежели местом, где они четко знают, что там делают.
- В Кыргызстане у американцев есть, как минимум, база «Манас», которую они обязаны защищать...
- Теоретически — да, но по большому счету это не связано с глобальной политикой. Особенно если брать отношения с Россией. Судя по последнему визиту Медведева в США, он и Обама нашли хороший тон взаимоотношений. И я не думаю, что существует большая проблема с этой базой, поэтому американцам в КР не за что особенно бороться.
В свою очередь у Медведева есть понимание того, что если российские миротворцы войдут в Кыргызстан, то станут объектом агрессии со стороны всех — и узбеков, и кыргызов, и пробакиевских, и антибакиевских сил. Есть такой шанс.
- Потому президенты РФ и США подчеркивают, что нужны совместные усилия на этом направлении? Складывается ощущение, что вместе они в случае необходимости действительно готовы на что-то серьезное...
- Это нормальная политическая декларация: вместе они готовы, но не видят сегодня необходимости это делать. В конфликте насильственного характера никто не хочет участвовать. К тому же легитимность временного правительства была не очень очевидна.
Однако на вопросы, которые уже возникли, надо давать ответы. Например, что делать с Бакиевым, с тем, что он знает и про Россию, и про Америку? По идее, необходимо вытаскивать Бакиева, давать ему трибуну, возможность объясниться, пусть даже в судебном порядке. Но в условиях, когда любой лидер постсоветского пространства может оказаться на месте Бакиева, никто не станет этого делать.
Другими словами, есть много таких деликатных моментов, поэтому им проще спустить это дело на тормозах и надеяться на то, что временное правительство разрулит ситуацию.
- А если не разрулит?
- Тогда будет другая геополитическая ситуация, будет решаться другая задача — не спасения временного правительства, а что делать с этой территорией. Вводить ли внешнее правление? Разделять ли Кыргызстан? Спасать Кыргызстан как государство или создавать новую политическую географию региона? Да мало ли какие варианты могут быть. Но сейчас задача не сформулирована. Большие игроки ожидают прояснения ситуации.
- Важны ли для крупнейших мировых игроков итоги воскресного референдума в Кыргызстане?
- Думаю, да. Легитимность новой власти важна не только с точки зрения международного права, но и с точки зрения того, насколько эта власть будет обладать внутренней легитимностью, сможет ли набрать авторитет. Ведь временное правительство пришло к власти нелегитимно — как, собственно, и все политические элиты Кыргызстана за последние двадцать лет.
- Однако в адрес организаторов референдума уже прозвучали упреки о качестве его проведения. Например, за то, что отменили нижний порог явки. Не получится ли имитация легитимности?
- Изначально не было никаких гарантий, что референдум отразит реальную ситуацию. Но как бы мы ни относились к нему, это первый и формальный, хоть и не основной, индикатор того, что происходит в Кыргызстане. Если бы его результаты показали невысокую степень легитимности новой власти, ситуация была бы крайне тревожной и дала бы аргументы противникам Розы Отунбаевой.
Российский вектор
- На днях появилось сообщение о том, что Россия замораживает планы по созданию второй базы в Кыргызстане. Означает ли это, что Кремль готов поступиться интересами?
- С одной стороны, Россия всегда старалась сохранить вокруг себя «пояс безопасности». Иметь дружеские отношения с Кыргызстаном для Кремля важно.
Все-таки Россия сегодня — слабая держава, которая не в состоянии контролировать свои границы так, как хотелось бы, и хорошие отношения с соседями для нее имеют принципиальное значение.
С другой стороны, сила России в мире в значительной степени заключается в ее силе на постсоветском пространстве. Пока Россия на постсоветском пространстве во всех отношениях, безусловно, провалилась и не смогла стать той державой, которой хотела стать, когда создавалось СНГ.
- А как же Украина? Победил Янукович, чего Москва добивалась с 2004 года...
- Янукович победил совсем недавно. Кроме того, любой победитель президентских выборов на его месте — даже Тимошенко — предпринял бы ровно те же шаги. Кроме как из России, наличных денег им получить неоткуда: ни Европа, ни Запад не готовы вкладываться в Украину. Так что не факт, что Украина — это большой прорыв России, которая сегодня платит своим собственным гражданам за присутствие своего собственного флота.
Еще не понятно, кто тут кого надул. То есть для меня очевидно, что за двадцать лет после создания СНГ Россия не стала лидером постсоветского пространства.
- И маленький Кыргызстан может исправить эту ситуацию?
- России нужен пример успеха своего лидерства. Украина — не достижение России, там стратегических прорывов не видно. С Белоруссией — вовсе смешная ситуация. Процесс распада СССР продолжается, и России надо показать, что она хотя бы пытается загнать этот процесс в управляемые рамки и не действует, как всегда, экспромтом, проводя реактивную политику. Если удастся сохранить Кыргызстан, спасти его, перестроить — тем более без влияния внешних сил, тогда появится ощущение, что Россия может действовать не только танками, как в Южной Осетии.
ПостСССР на грани взрыва
- Вы утверждаете, что распад СССР не закончен. Чем это чревато?
- Конфигурация государств будет меняться. На территории постсоветского пространства будет новая политическая география. Два-три десятилетия мы будем видеть совсем другие государственные границы — это нормальный процесс.Подводных камней много — постсоветское пространство беспредельно нестабильно. Рвануть может в любой день. Завтра какая-то другая страна может взлететь на воздух.
- Какую страну, например, это может коснуться в первую очередь?
- Да практически любую! Хоть Украину, хоть Белоруссию! Украина поворачивается на 180 градусов. Чем это кончится, непонятно. Поэтому в мире интерес к Украине пропал полностью: страна расколота на три части, бюджет пустой, в стране экономический коллапс. Белоруссию может постигнуть та же судьба. Там назревают президентские выборы, но страна заточена на одного человека. А если с ним что-нибудь случится?
- А Россию?
- Россию это тоже касается, потому что совершенно непонятна ситуация с конфигурацией власти. Никто не знает, как будет развиваться Россия после 2012 года. То, что Медведев предложил сейчас в США, это совершенно другая Россия, отличная от той, что мы видим сегодня. Лидером какой России хочет быть Медведев? Непонятно. А когда его спрашивают, пойдет ли он на выборы 2012 года, он отвечает: «Это будет зависеть от того, захочу ли я этим заниматься», чем перечеркивает все сказанное ранее.
- Так опасность в чем?
- В импровизации, экспромте, которые подразумевают нестабильность. Политика коротких перебежек приводит к цветным и антицветным революциям. То есть вся постсоветская элита думает очень короткими отрезками будущего, в основном заботясь о самосохранении и взаимном доказывании друг другу, кто из них круче.
А нужна элита, которая не волнуется о том, проиграет она или выиграет следующие выборы. Вы такую знаете? Я — нет.
Элита формируется на основании осознания национальных интересов и общего понимания, что нужно стране, как ее развивать. Борьба в элите заключается только в тактических вопросах — о том, как развивать страну. А на постсоветском пространстве ни в одной стране сегодня нет понимания того, как развивать страну. Поэтому вопрос тактики вообще не имеет значения: или революция все сносит, или коммунисты опять все делят, или радикалы всех режут.
У каждого свой подход
- Как Вы оцениваете взаимоотношения в регионе ЦА между различными силами — в частности, Россией, Америкой и Китаем?
- Я думаю, США очень напуганы тем, что происходит на постсоветском пространстве. Есть высокая степень непонимания того, что там нужно Америке. Ведь каждый президент США, приходя к власти, активно начинал заниматься Россией и постсоветским пространством. И каждый из них на этом направлении проваливался, начиная с Джорджа Буша. И каждый потом получал немалую долю критики за этот провал.
Поэтому отчасти можно понять Обаму, который крайне осторожно относится к этой ситуации - у него и так проблем много. Получать потом по голове еще и за провал американской постсоветской политики ему совсем ни к чему. Скорее всего, Америка будет замораживать свою активность в регионе и вести себя сравнительно пассивно.
Китайская политика отличается выдержанностью и терпеливостью. Китай готов ждать. У Китая четко сформулированы национальные интересы, он хочет иметь доступ к энергоресурсам, к рынкам, к распределительным сетям. Но Китай будет делать это очень медленно — там не спешат, им очередные выборы выигрывать не надо. То есть китайская политика не заточена под выборы или конкретного лидера. Вся борьба в элите происходит где-то внутри, и мы ее даже не видим, хотя и конкуренция, и борьба там есть.
У России есть понимание того, что постсоветское пространство должно быть зоной российских интересов. Если Россия даже там не в состоянии утвердить свои интересы, на нее как глобальную державу никто не станет обращать внимания. Если ты не способен навести порядок у себя в огороде — не в обидном смысле слова для постсоветского пространства, что от тебя ожидать как от глобального игрока? Если Россия не умеет строить политику с соседями, если не умеет идти на компромисс, не отличает стратегию от тактики — как с ней договариваться на глобальном пространстве?
- Российская политика в отношении Центральной Азии чем-то отличается от стратегии на прочих территориях?
- Отличается. Во‑первых, ЦА все-таки слишком близка к тревожным районам. Не зря же Медведев в Америке, говоря о Кырыгзстане, вдруг вспомнил про Афганистан. Россию это не может не волновать. Во‑вторых, энергетика региона тоже принципиально важна для России. В‑третьих, там есть Казахстан — единственная страна, которая говорит о том, что развивать надо Евразию, евразийское пространство, а не что-нибудь еще, в то время как все остальные хотят из Евразии убежать, считая, что Евразия — это «для лузеров».
Назарбаев даже пытается вытащить постсоветское пространство в качестве привлекательного региона, на что все остальные давно «забили». Все остальные хотят или в НАТО, или в Евросоюз, или еще куда-то. Россия тоже рвется в глобальный мир и не хочет заниматься переустройством своей постсоветской песочницы. В общем, все куда-то хотят.
Евразийский постсоветский регион, конечно, депрессивный и бесперспективный до предела, и только Казахстан что-то пытается по этому поводу говорить, но пока не имея никакой поддержки со стороны соседей. Поэтому для РФ среднеазиатское пространство, конечно, имеет значение, и российская политика там отличается очень сильно.
Путь ведет в никуда
- А как Вы оцениваете ситуацию в Казахстане в контексте закона о лидере нации?
- Ситуация в Казахстане складывается интересно. Превращение Назарбаева в лидера нации свидетельствует о наличии серьезного политического и кадрового кризиса, кризиса высшего политического руководства республики. Та самая система, которая была создана в других странах, в том числе в России, в Кыргызстане, в Казахстане достигла своего апогея.
Первый президент РК отлично понимает, что власть ему отдать некому и сама передача власти практически неосуществима. Политическая система, как и вся страна, попала в патовую ситуацию, что в будущем принесет серьезные проблемы со стабильностью и безопасностью в стране. Нет механизма политической ротации, политического отбора, политической конкуренции. Участвовать в казахстанской политике — это все равно что ехать на Олимпийские игры, когда золотая медаль уже отдана. Да и серебряная с бронзовой, собственно, — тоже.
Это тяжелая ситуация и для тех, у кого есть эти «золотые медали», — потому что они оказываются заложниками системы, и для тех, у кого их нет, — потому что им никогда не светит их получить. Стимул легитимной борьбы за власть теряется, а отсутствие легитимных способов борьбы за власть всегда являлось основой всех цветных революций. И, собственно, создало почву для обсуждаемой выше кырыгызской ситуации.
- То есть в Казахстане Вы кыргызского сценария не исключаете?
- Не исключаю, потому что развитие практически всех постсоветских республик идет по одному и тому же сценарию. Фантастическая персонификация власти — тяжелая ситуация. Мы знаем ее по советской, да и не только, истории. Предсказать судьбу системы, заточенной на лидера партии, который обладает полной монополией на власть, на самом деле легко — если не произойдет серьезных системных изменений, что вряд ли. Кыргызстан — это, в общем-то, симптом того, что может произойти практически в любой другой постсоветской стране при правильных условиях и неправильной местной политике.
- Какие уроки кыргызских событий Вы посоветовали бы выучить Казахстану?
- Необходимо тщательно относиться к кадровой политике на местах. Я понимаю, что тоталитарные, авторитарные государства и вертикали власти не нуждаются в эффективной работе государственных институтов: есть лидер нации и он всем рулит. Но события в Кыргызстане показали, что эти госинституты нужны, лидер нации не в состоянии остановить подобные процессы, нужны эффективно работающие государственные механизмы, куда бы входили и органы правопорядка, и безопасность, и разведка, и так далее.
Вообще все эти страны — Казахстан и Россия особенно — напоминают мне динозавров: маленькая голова, длинная шея, огромное неповоротливое тело и хвост где-то совсем далеко.
Казахстану важно начинать развивать местное гибкое управление и правильную кадровую, национальную, этническую, религиозную политику на местах. Иначе из-под вертикали власти легко выбить опору — какой бы лидер нации ни стоял во главе.
Монополия на власть является прямым путем к ошибкам. Это — путь к провалу. Вот в этом главный урок, который Казахстан должен оперативно извлечь из этой ситуации. И не только Казахстан, Узбекистан — тоже. Для развития и самосохранения нужны балансы, силы, которые ставят под сомнение любое решение, принимаемое вертикалью власти.
- Независимые СМИ, гражданское общество?
- Конечно! Если их нет, остается единственный вопрос: когда случится провал? Потому что это лишь вопрос времени и некоторых субъективных факторов, но он случится обязательно.
Источник: Газета "Голос Республики" №24 (155) от 02 июля 2010 года
Большие игроки взяли паузу
- Николай Васильевич, на днях Дмитрий Медведев и Барак Обама обсуждали ситуацию в Кыргызстане. Ни Россия, ни США не торопятся принимать каких-либо решений — например, вводить войска, чтобы помочь урегулировать там ситуацию. Почему?
- Никто не хочет брать на себя ответственность за ситуацию, которая совершенно непредсказуема. Кроме того, непонятно, какая стоит задача. Сохранить Кыргызстан в его нынешних границах? Добиться там стабильности? Обеспечить свои интересы?
- То есть США свои интересы в регионе еще не сформулировали?
- У США нет уверенности в том, что они правильно понимают эти интересы. Есть какие-то фундаментальные вещи, но они не приоритетны, тем более в отношении Кыргызстана. Постсоветское пространство до сих пор остается для американцев, скорее, экспериментальным полигоном, нежели местом, где они четко знают, что там делают.
- В Кыргызстане у американцев есть, как минимум, база «Манас», которую они обязаны защищать...
- Теоретически — да, но по большому счету это не связано с глобальной политикой. Особенно если брать отношения с Россией. Судя по последнему визиту Медведева в США, он и Обама нашли хороший тон взаимоотношений. И я не думаю, что существует большая проблема с этой базой, поэтому американцам в КР не за что особенно бороться.
В свою очередь у Медведева есть понимание того, что если российские миротворцы войдут в Кыргызстан, то станут объектом агрессии со стороны всех — и узбеков, и кыргызов, и пробакиевских, и антибакиевских сил. Есть такой шанс.
- Потому президенты РФ и США подчеркивают, что нужны совместные усилия на этом направлении? Складывается ощущение, что вместе они в случае необходимости действительно готовы на что-то серьезное...
- Это нормальная политическая декларация: вместе они готовы, но не видят сегодня необходимости это делать. В конфликте насильственного характера никто не хочет участвовать. К тому же легитимность временного правительства была не очень очевидна.
Однако на вопросы, которые уже возникли, надо давать ответы. Например, что делать с Бакиевым, с тем, что он знает и про Россию, и про Америку? По идее, необходимо вытаскивать Бакиева, давать ему трибуну, возможность объясниться, пусть даже в судебном порядке. Но в условиях, когда любой лидер постсоветского пространства может оказаться на месте Бакиева, никто не станет этого делать.
Другими словами, есть много таких деликатных моментов, поэтому им проще спустить это дело на тормозах и надеяться на то, что временное правительство разрулит ситуацию.
- А если не разрулит?
- Тогда будет другая геополитическая ситуация, будет решаться другая задача — не спасения временного правительства, а что делать с этой территорией. Вводить ли внешнее правление? Разделять ли Кыргызстан? Спасать Кыргызстан как государство или создавать новую политическую географию региона? Да мало ли какие варианты могут быть. Но сейчас задача не сформулирована. Большие игроки ожидают прояснения ситуации.
- Важны ли для крупнейших мировых игроков итоги воскресного референдума в Кыргызстане?
- Думаю, да. Легитимность новой власти важна не только с точки зрения международного права, но и с точки зрения того, насколько эта власть будет обладать внутренней легитимностью, сможет ли набрать авторитет. Ведь временное правительство пришло к власти нелегитимно — как, собственно, и все политические элиты Кыргызстана за последние двадцать лет.
- Однако в адрес организаторов референдума уже прозвучали упреки о качестве его проведения. Например, за то, что отменили нижний порог явки. Не получится ли имитация легитимности?
- Изначально не было никаких гарантий, что референдум отразит реальную ситуацию. Но как бы мы ни относились к нему, это первый и формальный, хоть и не основной, индикатор того, что происходит в Кыргызстане. Если бы его результаты показали невысокую степень легитимности новой власти, ситуация была бы крайне тревожной и дала бы аргументы противникам Розы Отунбаевой.
Российский вектор
- На днях появилось сообщение о том, что Россия замораживает планы по созданию второй базы в Кыргызстане. Означает ли это, что Кремль готов поступиться интересами?
- С одной стороны, Россия всегда старалась сохранить вокруг себя «пояс безопасности». Иметь дружеские отношения с Кыргызстаном для Кремля важно.
Все-таки Россия сегодня — слабая держава, которая не в состоянии контролировать свои границы так, как хотелось бы, и хорошие отношения с соседями для нее имеют принципиальное значение.
С другой стороны, сила России в мире в значительной степени заключается в ее силе на постсоветском пространстве. Пока Россия на постсоветском пространстве во всех отношениях, безусловно, провалилась и не смогла стать той державой, которой хотела стать, когда создавалось СНГ.
- А как же Украина? Победил Янукович, чего Москва добивалась с 2004 года...
- Янукович победил совсем недавно. Кроме того, любой победитель президентских выборов на его месте — даже Тимошенко — предпринял бы ровно те же шаги. Кроме как из России, наличных денег им получить неоткуда: ни Европа, ни Запад не готовы вкладываться в Украину. Так что не факт, что Украина — это большой прорыв России, которая сегодня платит своим собственным гражданам за присутствие своего собственного флота.
Еще не понятно, кто тут кого надул. То есть для меня очевидно, что за двадцать лет после создания СНГ Россия не стала лидером постсоветского пространства.
- И маленький Кыргызстан может исправить эту ситуацию?
- России нужен пример успеха своего лидерства. Украина — не достижение России, там стратегических прорывов не видно. С Белоруссией — вовсе смешная ситуация. Процесс распада СССР продолжается, и России надо показать, что она хотя бы пытается загнать этот процесс в управляемые рамки и не действует, как всегда, экспромтом, проводя реактивную политику. Если удастся сохранить Кыргызстан, спасти его, перестроить — тем более без влияния внешних сил, тогда появится ощущение, что Россия может действовать не только танками, как в Южной Осетии.
ПостСССР на грани взрыва
- Вы утверждаете, что распад СССР не закончен. Чем это чревато?
- Конфигурация государств будет меняться. На территории постсоветского пространства будет новая политическая география. Два-три десятилетия мы будем видеть совсем другие государственные границы — это нормальный процесс.Подводных камней много — постсоветское пространство беспредельно нестабильно. Рвануть может в любой день. Завтра какая-то другая страна может взлететь на воздух.
- Какую страну, например, это может коснуться в первую очередь?
- Да практически любую! Хоть Украину, хоть Белоруссию! Украина поворачивается на 180 градусов. Чем это кончится, непонятно. Поэтому в мире интерес к Украине пропал полностью: страна расколота на три части, бюджет пустой, в стране экономический коллапс. Белоруссию может постигнуть та же судьба. Там назревают президентские выборы, но страна заточена на одного человека. А если с ним что-нибудь случится?
- А Россию?
- Россию это тоже касается, потому что совершенно непонятна ситуация с конфигурацией власти. Никто не знает, как будет развиваться Россия после 2012 года. То, что Медведев предложил сейчас в США, это совершенно другая Россия, отличная от той, что мы видим сегодня. Лидером какой России хочет быть Медведев? Непонятно. А когда его спрашивают, пойдет ли он на выборы 2012 года, он отвечает: «Это будет зависеть от того, захочу ли я этим заниматься», чем перечеркивает все сказанное ранее.
- Так опасность в чем?
- В импровизации, экспромте, которые подразумевают нестабильность. Политика коротких перебежек приводит к цветным и антицветным революциям. То есть вся постсоветская элита думает очень короткими отрезками будущего, в основном заботясь о самосохранении и взаимном доказывании друг другу, кто из них круче.
А нужна элита, которая не волнуется о том, проиграет она или выиграет следующие выборы. Вы такую знаете? Я — нет.
Элита формируется на основании осознания национальных интересов и общего понимания, что нужно стране, как ее развивать. Борьба в элите заключается только в тактических вопросах — о том, как развивать страну. А на постсоветском пространстве ни в одной стране сегодня нет понимания того, как развивать страну. Поэтому вопрос тактики вообще не имеет значения: или революция все сносит, или коммунисты опять все делят, или радикалы всех режут.
У каждого свой подход
- Как Вы оцениваете взаимоотношения в регионе ЦА между различными силами — в частности, Россией, Америкой и Китаем?
- Я думаю, США очень напуганы тем, что происходит на постсоветском пространстве. Есть высокая степень непонимания того, что там нужно Америке. Ведь каждый президент США, приходя к власти, активно начинал заниматься Россией и постсоветским пространством. И каждый из них на этом направлении проваливался, начиная с Джорджа Буша. И каждый потом получал немалую долю критики за этот провал.
Поэтому отчасти можно понять Обаму, который крайне осторожно относится к этой ситуации - у него и так проблем много. Получать потом по голове еще и за провал американской постсоветской политики ему совсем ни к чему. Скорее всего, Америка будет замораживать свою активность в регионе и вести себя сравнительно пассивно.
Китайская политика отличается выдержанностью и терпеливостью. Китай готов ждать. У Китая четко сформулированы национальные интересы, он хочет иметь доступ к энергоресурсам, к рынкам, к распределительным сетям. Но Китай будет делать это очень медленно — там не спешат, им очередные выборы выигрывать не надо. То есть китайская политика не заточена под выборы или конкретного лидера. Вся борьба в элите происходит где-то внутри, и мы ее даже не видим, хотя и конкуренция, и борьба там есть.
У России есть понимание того, что постсоветское пространство должно быть зоной российских интересов. Если Россия даже там не в состоянии утвердить свои интересы, на нее как глобальную державу никто не станет обращать внимания. Если ты не способен навести порядок у себя в огороде — не в обидном смысле слова для постсоветского пространства, что от тебя ожидать как от глобального игрока? Если Россия не умеет строить политику с соседями, если не умеет идти на компромисс, не отличает стратегию от тактики — как с ней договариваться на глобальном пространстве?
- Российская политика в отношении Центральной Азии чем-то отличается от стратегии на прочих территориях?
- Отличается. Во‑первых, ЦА все-таки слишком близка к тревожным районам. Не зря же Медведев в Америке, говоря о Кырыгзстане, вдруг вспомнил про Афганистан. Россию это не может не волновать. Во‑вторых, энергетика региона тоже принципиально важна для России. В‑третьих, там есть Казахстан — единственная страна, которая говорит о том, что развивать надо Евразию, евразийское пространство, а не что-нибудь еще, в то время как все остальные хотят из Евразии убежать, считая, что Евразия — это «для лузеров».
Назарбаев даже пытается вытащить постсоветское пространство в качестве привлекательного региона, на что все остальные давно «забили». Все остальные хотят или в НАТО, или в Евросоюз, или еще куда-то. Россия тоже рвется в глобальный мир и не хочет заниматься переустройством своей постсоветской песочницы. В общем, все куда-то хотят.
Евразийский постсоветский регион, конечно, депрессивный и бесперспективный до предела, и только Казахстан что-то пытается по этому поводу говорить, но пока не имея никакой поддержки со стороны соседей. Поэтому для РФ среднеазиатское пространство, конечно, имеет значение, и российская политика там отличается очень сильно.
Путь ведет в никуда
- А как Вы оцениваете ситуацию в Казахстане в контексте закона о лидере нации?
- Ситуация в Казахстане складывается интересно. Превращение Назарбаева в лидера нации свидетельствует о наличии серьезного политического и кадрового кризиса, кризиса высшего политического руководства республики. Та самая система, которая была создана в других странах, в том числе в России, в Кыргызстане, в Казахстане достигла своего апогея.
Первый президент РК отлично понимает, что власть ему отдать некому и сама передача власти практически неосуществима. Политическая система, как и вся страна, попала в патовую ситуацию, что в будущем принесет серьезные проблемы со стабильностью и безопасностью в стране. Нет механизма политической ротации, политического отбора, политической конкуренции. Участвовать в казахстанской политике — это все равно что ехать на Олимпийские игры, когда золотая медаль уже отдана. Да и серебряная с бронзовой, собственно, — тоже.
Это тяжелая ситуация и для тех, у кого есть эти «золотые медали», — потому что они оказываются заложниками системы, и для тех, у кого их нет, — потому что им никогда не светит их получить. Стимул легитимной борьбы за власть теряется, а отсутствие легитимных способов борьбы за власть всегда являлось основой всех цветных революций. И, собственно, создало почву для обсуждаемой выше кырыгызской ситуации.
- То есть в Казахстане Вы кыргызского сценария не исключаете?
- Не исключаю, потому что развитие практически всех постсоветских республик идет по одному и тому же сценарию. Фантастическая персонификация власти — тяжелая ситуация. Мы знаем ее по советской, да и не только, истории. Предсказать судьбу системы, заточенной на лидера партии, который обладает полной монополией на власть, на самом деле легко — если не произойдет серьезных системных изменений, что вряд ли. Кыргызстан — это, в общем-то, симптом того, что может произойти практически в любой другой постсоветской стране при правильных условиях и неправильной местной политике.
- Какие уроки кыргызских событий Вы посоветовали бы выучить Казахстану?
- Необходимо тщательно относиться к кадровой политике на местах. Я понимаю, что тоталитарные, авторитарные государства и вертикали власти не нуждаются в эффективной работе государственных институтов: есть лидер нации и он всем рулит. Но события в Кыргызстане показали, что эти госинституты нужны, лидер нации не в состоянии остановить подобные процессы, нужны эффективно работающие государственные механизмы, куда бы входили и органы правопорядка, и безопасность, и разведка, и так далее.
Вообще все эти страны — Казахстан и Россия особенно — напоминают мне динозавров: маленькая голова, длинная шея, огромное неповоротливое тело и хвост где-то совсем далеко.
Казахстану важно начинать развивать местное гибкое управление и правильную кадровую, национальную, этническую, религиозную политику на местах. Иначе из-под вертикали власти легко выбить опору — какой бы лидер нации ни стоял во главе.
Монополия на власть является прямым путем к ошибкам. Это — путь к провалу. Вот в этом главный урок, который Казахстан должен оперативно извлечь из этой ситуации. И не только Казахстан, Узбекистан — тоже. Для развития и самосохранения нужны балансы, силы, которые ставят под сомнение любое решение, принимаемое вертикалью власти.
- Независимые СМИ, гражданское общество?
- Конечно! Если их нет, остается единственный вопрос: когда случится провал? Потому что это лишь вопрос времени и некоторых субъективных факторов, но он случится обязательно.
Источник: Газета "Голос Республики" №24 (155) от 02 июля 2010 года
0 коммент.:
Отправить комментарий