Автор: Татьяна ТРУБАЧЕВА
Почти два с половиной месяца держат Талгата Кыстаубаева в полной изоляции от внешнего мира. Ему так и не дали свидания с семьей, к нему по-прежнему не допускают адвоката. Даже главному обвиняемому – самому Мухтару Джакишеву – все-таки дали в прошлую пятницу встретиться со своей супругой, а в эту среду – с адвокатом. Но в отношении охранника Комитет национальной безопасности стоит насмерть.
More...
Почему его держат в полной изоляции? Чего от него хотят добиться спецслужбы? На этот и другие вопросы жестко и прямо ответила его жена Сара Сагындыкова. Интервью с ней состоялось вечером того же дня, когда она на пресс-конференции рассказала журналистам, что уже готова пойти на самые крайние меры — в том числе на самосожжение.
Паны дерутся — охранники в СИЗО сидят
- Сара Кусбангалиевна, в прошлую пятницу Вы пригрозили сотрудникам СИЗО КНБ в Астане, что обольете себя бензином и подожжете, если Вам не дадут свидания с мужем. Что довело Вас до такого состояния?
- Следователь Валеев, который ведет дело Джакишева, в очередной раз отказал мне в свидании, а когда мне стало плохо, сказал: «Нас ваша истерика не волнует». Но это была не истерика. Понимаете, я ехала из Алматы в Астану в надежде, что свидание дадут. Ведь дали свидание главному обвиняемому Джакишеву, почему не дают и мне?
Так вот, утром в пятницу возле СИЗО в Астане я на скорую руку написала очередное заявление и убедительно просила дать мне свидание. Сдала заявление и стала ждать, когда закончится обед. После обеда приехала в СИЗО, и следователь Валеев дал мне такое письмо: «На ваше заявление от 31 июля о предоставлении свидания со следственно-арестованным Кыстаубаевым сообщаю, что на данном этапе предварительного следствия предоставление подобного свидания вам отказано. Предоставление свиданий с родственниками следственно-арестованных — право, но не обязанность органов предварительного следствия».
Слово «отказ» было для меня как расстрел. Поэтому у меня и случился приступ, ведь его там уже два с половиной месяца держат! И за что держат?! Ведь он к этому никакого отношения не имеет, он вообще в «Казатомпроме» не работал, не принимал участия в совещаниях, в принятии решений. Он работает в полиции, в «Кузете». Он — охранник.
- А Талгат давно был охранником у Джакишева?
- Этого я не знаю. Я знаю, что он работает в полиции, что уходит каждое утро на работу в охранную фирму «Кузет». Но куда в тот или другой день его посылают, к кому посылают, я не знаю. Это решает руководство «Кузета». Я этим не интересовалась, и он не любил об этом рассказывать.
- Вы не знаете, по какой статье проходит Ваш муж?
- Задержали его 24 мая по статье 176. Потом из письма Петровского (руководитель следственной группы КНБ, которая ведет дело по урановой компании — авт.), которое он написал в начале июня и выслал всем женам арестованных по этому делу, я узнала, что Талгата обвиняют по статье 307 части 2. Это злоупотребление должностными полномочиями.
Но какое может быть у него злоупотребление? Он что, начальник? Эта статья предусматривает, что у человека должно быть право подписи. А какое право подписи было у охранника?!
- Вы сами как думаете, почему для Вашего мужа опустили «железный занавес»?
- Я так рассуждаю: вот почему других перевели в разряд свидетелей? Потому что они стали давать показания. А мой муж не дает. Да и нечего ему давать!
А КНБшникам нужно сломать его, поэтому ему не дают свиданий и не пускают к нему адвоката.
- Но каких показаний от него ждут? Вы же сами говорите, он ничего не мог подписывать...
- Ну, естественно, показаний против Джакишева. Ведь, смотрите, его сначала задержали по 176 статье. Потом они поняли, что к нему это не относится, и другую ему статью «назначили». Им теперь все это надо как-то связать вместе, им нужен человек, который бы показал против Джакишева.
В любом случае, его держат под арестом незаконно. К нему не допускают ни меня, ни адвоката — это тоже незаконно. Ведь 307 статья не тяжкая. Значит, он бы мог и дома находиться. Если большие люди что-то не поделили, так пусть они между собой решают свои проблемы. Мой муж тут при чем?
Сын за отца переживает
- Сразу после задержания Талгата у Вас дважды проводили обыск. Во время второго в квартире был лишь ваш шестнадцатилетний сын?
- Ребенок же не знает, что к чему, и открыл сотрудникам КНБ дверь. Они ему сказали, что вчера оставили у нас свои ключи и теперь будут их искать. Во время обыска сына не выпускали из дома, хотя ему надо было идти на дополнительные занятия в школу. Они даже в туалет его не пускали.
- Как сын на все это отреагировал?
- Он был ошарашен, растерян, испуган. Когда ему все-таки разрешили зайти в туалет, он вышел оттуда весь бордовый: понятно было — плакал. Разве так можно вести себя с несовершеннолетним ребенком? После ареста отца он за один месяц похудел на пять килограммов и очень сильно замкнулся. Он ни с кем сейчас не разговаривает.
- А раньше он не был таким?
- Нет! Он другим был — с хорошим чувством юмора, шутник, открытый, как отец. А сейчас ушел в себя, очень сильно переживает. У него начались постоянные головные боли, говорит, что все время давит на глаза. Я думаю, это у него на нервной почве, потому что раньше такого не было. Он такой удар получил, что я очень боюсь за его здоровье.
- Он сейчас с Вами?
- Сейчас он в ауле у родителей Талгата. Я с ними недавно разговаривала, так они сказали, что он ни с кем не общается, сидит дома, на улицу вообще не выходит. А ведь там все ребята на улице бегают. И он раньше бегал. Это ж не первый раз он туда уезжает, поэтому я знаю, как он в предыдущие годы там себя чувствовал.
- Ваш сын, наверное, к отцу сильно привязан?
- Ну конечно, он же авторитет для него. Талгат же у нас не пьет, не курит, он спортсмен, раньше занимался карате и сейчас поддерживает спортивную форму. Они всегда общаются, советуются, смеются, шутят. А когда у ребенка забрали отца, он замкнулся. Когда сын был еще здесь, он часто сидел нахмурившись. Я к нему подходила, спрашивала, что случилось, может, что-то в школе? Спрашивала я, естественно, со слезами в голосе. Он все понимал и успокаивал меня: «Мама, ты не переживай, ты же знаешь, что он у нас честный. Его отпустят. Не надо плакать». То есть про себя он ничего не говорил, переводил разговор на меня.
Арестовали за... исполнение долга
- Как родители, братья и сестры Талгата восприняли его арест?
- Они все были в шоке, не верили, говорили, что такого не может быть. Родители в это время были здесь, на лечении. Мы им сначала даже не говорили о задержании. Но они же видят, что мы шепчемся, что Талгата нет, стали спрашивать: «А где Талгат, почему он не идет?» Нам пришлось сказать. Мама его по ночам до сих пор плачет, переживает, говорит: «Плохая примета по ночам плакать, но не могу не думать о своем сыне». Он у них второй сын, любимчик. А всего они десятерых детей воспитали.
- Кто-то из братьев или сестер пытался добиться свидания?
- Так получилось, что я сразу все взвалила на себя. Ну а если мне не дали, то и им не дадут. Родителям, сами понимаете, не возраст этим заниматься: отцу Талгата 73 года. Если бы мне дали свидание, то они бы, естественно, все тоже побежали на встречу.
- Какую позицию выбрали ваши друзья и знакомые? Не говорят: «Раз сидит, значит, есть за что»?
- Слава богу, они так не считают и не говорят. После всего этого я сама стала избегать людей, но они меня не чураются. На днях меня остановили бабушки-соседки и сказали: «Мы, когда первый раз прочитали, не поверили, что это он. Он же в любое время дня и ночи на помощь человеку мог прийти. Он у тебя честный. Его отпустят».
Талгат на самом деле всегда помогал людям. Тяжело бабушке идти — он проводит ее, дверь откроет. Знакомые мне звонят, говорят: «Пожалуйста, не переживай. Он ни в чем не виноват. Мы его знаем как хорошего человека».
- А сотрудники Талгата из «Кузета» понимают, что они могли бы оказаться на его месте? Почему они молчат?
- Понимают. Они стараются сделать все, что можно. Сейчас их проверяет КНБ. Они хотят узнать, как муж работал, чем занимался, сколько получал. Просят против Талгата дать сведения. Но в «Кузете» отказываются. К «Кузету» у меня никаких претензий нет. Они даже говорили мне: раз он наш сотрудник, то мы постараемся его забрать из СИЗО. Но в КНБ с ними на эту тему даже разговаривать не стали.
- То есть его коллеги виновным его не считают?
- Они его виновным не считают! Они сами в шоке от происшедшего. Говорят, что мы все здесь охранники, что нас по работе отправляют то туда, то сюда. Как же так — он же исполнял свои обязанности, а его арестовали! Откуда он знает, что там внутри «Казатомпрома» происходит?
Сложные вопросы
- Вы можете себя назвать счастливой женщиной?
- Да, и такой меня сделал Талгат. Мы друг друга очень уважаем, любим и понимаем — двадцать лет прожили вместе. Я эмоциональная, могу накричать, а он спокойный, никогда кричать не будет. Когда я успокоюсь, он может подойти и сказать: «Вот теперь с тобой можно поговорить». Он очень терпеливый и порядочный.
- А на самосожжение Вы до сих пор готовы идти?
- Если бы тогда рядом был бензин, я бы это сделала. Но теперь думаю — не доставлю КНБшникам такую радость, буду бороться до конца.
- Как Вы думаете, Талгат одобрит Ваши активные действия по его спасению?
- Вот этого я не знаю. Может, не одобрит, может, скажет: «Зачем бегала? Зачем писала? Ты же знала, что я невиновен. Ты же знала, что я вернусь». Но сидеть тихо я тоже не могу. Я же первое время, сразу после задержания, тихо себя вела, боялась из дома выходить, думала, лучше так для него будет. А оказалось, что лучше не стало: обыски провели незаконно, его не выпустили, свиданий не дают.
Ежу понятно, а КНБ?
Изначально Талгат Кыстаубаев привлекался по 176 статье — «присвоение или растрата вверенного чужого имущества», сейчас ему инкриминируют 307 статью — «злоупотребление должностными полномочиями». Но какими полномочиями и как он мог злоупотреблять, охраняя Мухтара Джакишева, - ребус от профессиональных мозголомов. Эта статья — даже юридически безграмотному ежу понятно — ну никак не может быть связана с гостайнами. Однако адвоката на пушечный выстрел не подпускают к подзащитному, требуя пресловутого допуска к госсекретам.
Источник: Газета "Республика - деловое обозрение" №29 (164) от 07 августа 2009 года
0 коммент.:
Отправить комментарий