Катаклизмов в ЦА не избежать

Эксперты едины во мнении, что Центральную Азию ждут в самом ближайшем будущем новые катаклизмы, но расходятся в ответе на вопрос, какая из республик - следующий кандидат. 

 

Автор: Вера ИЛЬИНА

 

Называют Таджикистан и Узбекистан, но и в Казахстане кыргызский сценарий вполне может быть реализован, если нынешнее вялотекущее состояние затянется на годы, считает руководитель отдела Средней Азии Института стран СНГ Андрей Грозин.

Мы попросили политолога помочь нам подвести итоги уходящего года и поразмышлять на тему, чего следует ждать от будущего региону в целом и Казахстану в частности.
Кыргызстан — хит сезона
- Андрей Валентинович, подводя итоги уходящего года, что важного произошло, на Ваш взгляд, в регионе?
- Этот год оказался для всех стран региона достаточно сложным с точки зрения обеспечения внутренней безопасности. Где-то это было особенно заметно — как, допустим, в Кыргызстане, где-то менее — как в Таджикистане, где-то шли бои (в Раште — ред.).
То есть где-то миграция в сторону меньшей безопасности наблюдалась зримо и отчетливо, а где-то она протекала подспудно и происходила либо на уровне меж­элитных столкновений (как в Казахстане и Узбекистане), либо внешне все выглядело относительно спокойно, но по внутренним ощущениям населения и экспертов накапливался серьезный конфликтный потенциал.
Это касается всех стран. Туркменистана, например, где эти вызовы не бросаются в глаза, но общий климат говорит о том, что с каждым месяцем недовольство граждан, элит, кланов нарастает. Во что это может вылиться, каким образом и когда, никто точно не знает, но все понимают, что когда-нибудь рванет.
В остальных республиках накопление этого потенциала, разрушающего внутреннюю стабильность, было более зримо...
- Как в Кыргызстане?
- Кыргызстан — основная тема уходящего года в Центральной Азии. Прежнее падение режима Акаева многие списывали на личностные характеристики — мягкость президента-академика, мягкий авторитаризм и т.п. В апреле теория о том, что мягкий авторитаризм хуже, чем авторитаризм жесткий, была похоронена. У всех на глазах президент Бакиев попытался жестко противодействовать перевороту — и чем все это закончилось? Кровью и нестабильностью.
События в Кыргызстане доказали несостоятельность утверждений о том, что «у нас авторитаризм правильный, у нас он стоит на страже общественного порядка, а у кыргызов авторитаризм неправильный по определению». Население этой страны лишний раз убедилось в том, что от власти можно потребовать ответа, причем, что называется, по гамбургскому счету — с арматурой и автоматом в руках.
У остальных народов пока хватает... провластные люди скажут «благоразумия, жизненного опыта», а оппозиционеры — «сервильных настроений». Но, повторюсь, Кыргызстан — это хит сезона.
Старику Хоттабычу было проще
- Есть ли у авторитарных моделей в ЦА некие общие черты?
- Центральная Азия — это, с одной стороны, не единое, гомогенное пространство. Оно делится на очень не похожие между собой республики. Например, между Туркменистаном и Казахстаном общего меньше, чем между Казахстаном и Гондурасом. Но, несмотря на все различия стран, которые с каждым годом становятся все заметнее, есть общее: единая политическая модель, вековой опыт пребывания в рамках единого светского государства. Параллельно играет роль и единый для всех государств постсоветской Азии опыт третьего мира, который избавился от колониализма.
Очевидно, что советское наследие — авторитарное по большому счету — помогло и помогает центральноазиатским лидерам выстраивать ту модель, которую все мы сейчас и имеем. Разной степени жесткости вертикаль власти с бесконечной пролонгацией под разными предлогами и разными технологическими уловками власти первых лиц страны. Кыргызстан, впрочем, дал сбой и во многом эту модель сейчас дезавуирует. Отсюда и такое внимание к попыткам выстроить некую парламентскую республику.
Но мне кажется, надо называть вещи своими именами — скорее, это мультиэлитная, многоцентровая система принятия власти, в которой не будет одного, определяющего все центра принятия решений.
- Как в истории про Старика Хоттабыча, который предлагал на футбольном поле выдать каждому игроку по мячу?
- Да, но Хоттабычу было проще. Игроки пинали себе мячик, и никому вреда от этого не было. А кыргызские политики, к сожалению, в своем большинстве — это люди, которые неумеренными амбициями и политической культурой наносят очень серьезный вред и Кыргызстану, и его гражданам. Беда республики в том, что в ней на порядок больше, чем, например, в Казахстане, амбициозных людей с немалыми ресурсами.
- И в какой же стране региона вероятно повторение кыргызского сценария?
- В Таджикистане. Загадочная, растянувшаяся на много месяцев операция в Раште показала, что призрак гражданской войны для этой страны остается по-прежнему актуальным. Все понимают: то, что происходило в республике до 1998 года, когда было заключено соглашение о внутритаджикском урегулировании, — это плохо, это проблемы, это беженцы. Но сейчас выросло поколение людей, которые не помнят войны и которых правительственной пропагандой с месседжем «главное — чтобы не было войны», а безработицу «можно и потерпеть», не проймешь.
Они считают, что подобная система государственной власти, которую создал Рахмон и его родня, им не подходит. Отсюда и мнение о необходимости строительства исламского государства, которое будет функционировать на основе шариата и будет самым справедливым государством. Это, конечно же, утопия, но люди-то склонны верить в то, что можно построить справедливое общество на земле.
- Что особенно раздражает людей в Таджикистане?
- Годы, которые Эмомали Шарипович находится у власти, показали, что будет только хуже. Потому что всякий — не то что крупный и средний, но уже даже и мелкий — бизнес берется под контроль его разветвленным семейством.
Казахстану еще здорово повезло, что у президента всего три дочери и было три зятя. По сравнению с Таджикистаном это просто безлюдье. Дочерей и сыновей у Эмомали Шариповича немало плюс родственники, и все хотят получить доступ к материальным ресурсам республики, а ресурсов не хватает — отсюда проблемы. Это самый откровенный и неэффективный вариант семейной клептократии у власти.
- Вы полагаете, протестные настроения растут в Таджикистане?
- У многих возникает желание эту систему поломать. Много обиженных людей, у которых вся эта веселая семейка отняла бизнес, кого-то из родственников посадила по обвинениям в терроризме или заговоре против власти. Семьи таджикские очень большие, все друг другу родственники, и ясно, что у того же Гафура Мирзоева, например, или у убитого в прошлом году при странных обстоятельствах бывшего министра МЧС полно родни и всю ее в тюрьмы не посадишь.

Узбекистан лидирует в «соревновании»

- То есть следующий «Кыргызстан» — это Таджикистан?
- Эксперты спорят и в России, и среди западных коллег, кто следующий кандидат на какие-то катаклизмы в Центральной Азии. Чаще всего говорят о Таджикистане.
Но еще эксперты иногда упоминают и Узбекистан, который в последние месяцы стал лидировать в этом «соревновании». Видимо, на основании активно функционирующих слухов о том, что Ислам Абдуганиевич (президент Узбекистана Ислам Каримов — ред.) уже не способен управлять страной, а через год станет еще менее способным, а через два — вообще... и так далее. Но это разговоры, которые ведутся уже лет пятнадцать.
- Тем не менее Каримов выступает с инициативами, которые некоторые наблюдатели расценили как попытку обеспечить переход власти к преемнику...
- Оставшиеся малозамеченными в России или ЦА узбекские инициативы по демократизации общества, озвученные Исламом Каримовым менее месяца назад, встретили горячий отклик у западных экспертов. Напомню, во-первых, Каримов сделал смелое предложение о необходимости официально зафиксировать в юридических документах то, как будет происходить политический процесс, в случае если президент не сможет исполнять своих обязанностей.
По большому счету это абсолютно стандартное юридическое обозначение, которое есть везде, в Казахстане в том числе. Но для Узбекистана это прозвучало революционно, потому что там нет никаких норм насчет того, кто должен наследовать президенту, если он перестанет быть президентом. Еще Каримов сказал, что теперь кандидатуру премьера будет выдвигать парламент.
На Западе начали говорить о том, что наконец Узбекистан встал на путь реформ и если это не камуфляж и не пиар, то значит, что, с одной стороны, Каримов слабеет и пытается выстроить механизмы, которые будут компенсировать его уход, гарантировать ему отсутствие преследования на случай утраты им поста президента. С другой — самые оторванные от реалий ЦА наблюдатели, чаще в Штатах, говорят, что, скорее всего, президент Узбекистана действительно хочет реформировать страну, решив идти по столбовой дороге развития мировой цивилизации.
- А Вы лично как думаете, чем руководствуется Каримов?
- Я полагаю, что это, скорее, тактический шаг. Все же знают, как работает механизм власти в Узбекистане. Пять партий в узбекском парламенте — это политические назначенцы, люди, еще в большей степени лишенные голоса и политического лица, чем казахстанские депутаты. Если выйти на улицы Ташкента и спросить двадцать человек, как зовут спикера парламента, никто не ответит. Но этот человек, по заявлению Каримова, должен будет исполнять его обязанности, если с президентом что-то случится.  Совершеннейшая профанация.
Относительно возможности парламентом выдвигать кандидатуру премьера в Узбекистане у меня есть очень большие сомнения в том, что парламент будет самостоятельным в этом выдвижении. Это примерно то же самое, что предложение Нурсултана Абишевича, которое уже, кстати, формально реализуется, назначать кандидатуры на пост премьера из лона победившей партии, то бишь «Нур Отана», после консультаций с фракцией в парламенте, которая там находится в единственном числе.
То есть, с точки зрения соблюдения демократических норм и механизмов, формально все соответствует реальности и для Узбекистана, и для Казахстана, и для всех остальных. А на практике получается, что пока не будет получена прямая указка из «Ак орды» или из «Ок Сароя», никакого премьера и обсуждения в этих парламентах не будет.
Будем костенеть до взрыва

- Может ли произойти смена власти в Казахстане?
- Я думаю, что применительно к Казахстану ждать смены власти в краткосрочной перспективе не следует, если, конечно, не будет вмешательства свыше. Как в той пословице: если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Например, о планах провести в 2011 году переизбрание парламента, или избраться президентом в 2012 году, или о тех же планах на 2020 год. То есть планов всегда много, но жизнь гораздо богаче того, о чем пишут в президентской администрации. Жизнь вносит свои коррективы, и может случиться так, как случилось в Туркменистане. Я так понимаю, что внезапная кончина Ниязова огорошила всех центральноазиатских лидеров.
- Вы говорили о том, что во всех республиках идет накопление потенциала, разрушающего внутреннюю стабильность. И в Казахстане?
- Казахстан в этом смысле смотрится несколько обособленно по сравнению с остальными государствами. Отсюда и разговоры о том, что советское деление на Среднюю Азию и Казахстан все-таки было верным.
Во-первых, очень большое по сравнению с другими республиками региона количество европейского населения во многом изменило и социальную среду, и экономический уклад, и идеологию, и культурное пространство. Поэтому Казахстан, на мой взгляд, действительно стоит враскорячку между Европой и Азией.
По большому счету, все эти национал-патриотические баталии, которые наблюдаются со времени предложения Ассамблеи народа Казахстана концепции национального развития, и бурное возбуждение нацпатриотов по этому поводу демонстрируют реальную раздвоенность сознания.
Кто-то хотел бы, чтобы не было Казахстана и Средней Азии, а была одна сплошная Центральная Азия или, как стали говорить в последнее время, Центральная Евразия. Но ясно, что стремление поменять внешнеполитический вектор, оторвать Казахстан от России по большому счету означает не то, что Казахстан станет частью Евросоюза, а путь в азиатизацию.
Другой фактор — это, безусловно, то, что за счет активной эксплуатации своих природных ресурсов Казахстан богаче всех своих соседей. Он их воспринимает, как бедных родственников. И это не только на уровне элиты, но и на уровне бытового сознания — все, что южнее Шымкента, воспринимается гражданами Казахстана, как обширное поле нищеты, где живут бедные родственники. То есть у Казахстана больше денег и больше возможности покупать лояльность и элит, и населения.
Кроме того, больше идеологических возможностей воздействовать. Посмотрите, как рисуют в казахстанских СМИ образ Кыргызстана — что-то среднее между Сомали и, даже не знаю чем, Афганистаном. Отсюда делается ненавязчивый вывод: вы хотите, чтобы у нас было так же? Тогда давайте поменяем нашу политическую систему. Естественно, никто не хочет.
- Думаете, кыргызского сценария в Казахстане не может быть по определению?
- Может быть. Мы опять упираемся в вопрос вопросов: что будет, когда сменится первый товарищ, который сидит на самом верху. Где-то смена первых лиц происходит сравнительно бесконфликтно. Где-то это происходит, как в Кыргызстане.
В Казахстане может быть реализован кыргызский вариант — если вдруг, условно говоря, президент изберется еще и в 2012 году, и в 2020 году. Тогда нынешнее вялотекущее состояние, в котором пребывает сейчас Казахстан, очень многим напоминающее годы махрового брежневизма, будет все более сгущаться, костенеть.
Сырья в республике хватит, по разным оценкам, от 40 до 100 лет. Жить за счет продажи сырья, а все остальное покупать за границей на вырученные от продажи сырья деньги Казахстан может достаточно долго. Не одно десятилетие.
- А дальше?
- А дальше озлобление людей, их недовольство жизнью и расширение пропасти между богатыми и бедными при застойном варианте будет все сильнее и сильнее. Сырья будет все меньше, денег тоже, элиты начнут требовать большего куска для сохранения лояльности к престарелому лидеру, а людям будет, естественно, доставаться меньше. Социальное напряжение начнет расти, и потом произойдет взрыв.
- Что может стать катализатором?
- Да что угодно! Даже не обязательно уход президента со своего поста. Это может случиться и при живом президенте, если все будет идти так, как идет, еще лет десять-пятнадцать.
Если погружения в застой не будет, тогда будет что-то похожее на Туркменистан. Элита внутри себя сумеет договориться, выдвинет какую-то компромиссную фигуру, которая будет более-менее устраивать основные ведущие финансово-промышленные группы. Кто это будет — гадать можно сколько угодно.
Фамилию того же Бердымухаммедова вообще никто не знал за месяц до того, как он стал и.о. президента. Но в Казахстане это невозможно, потому что все элитарии на виду, на слуху и задвинуть их не получится. Каждый сам рассчитывает превратиться в делателя королей или стать королем. В Казахстане малоизвестные фигуры не выскочат, потому что все остальные их сразу затопчут.
Процесс будет сложным — кого-то съедят, кто-то потеряет все, а кто-то, наоборот, сохранит прежние позиции и даже усилит их за счет проигравших конкурентов. Элита будет разбираться внутри себя и разбираться так, как это происходило во времена Майдана на Украине, когда министр внутренних дел очень замечательно стрелялся. Все выглядело так же «естественно», как самоубийство г-на Нуркадилова, и вызывало ровно те же самые вопросы: как можно самому застрелиться? То есть вот такие самоубийства будут происходить, но не будет стрельбы на площади.
Назарбаев не готов запускать процесс с преемником
- Каких-то преемников на случай второго форс-мажорного варианта назвать можно?
- Честно говоря, этот вопрос уже раздражать начинает. С кем не начнешь говорить о Казахстане, все спрашивают о преемнике. Десятка два есть фамилий, которые чаще всего и в Казахстане и вокруг Казахстана в таком качестве упоминаются. Начиная от Кулибаева и заканчивая Есимовым, от Тасмагамбетова до Абыкаева и т.п. То есть любой сколько-нибудь  заметный элитарий, сумевший собрать вокруг себя команду, имеющий хорошие финансовые тылы, а главное, имеющий доступ к уху и телу президента, теоретически может считаться потенциальным кандидатом.
Я допускаю мысль, что преемник не будет связан кровнородственными узами с президентом. Мне кажется, что после второго кризиса Рахата Алиева президент серьезно разочаровался в возможности своих родственников управлять страной после него. Тут, скорее, будет реализация российского варианта. То есть будет найден чиновник, близкий президенту, которого президент посчитает наиболее приемлемым сменщиком.
Сейчас единственный центр принятия основных решений — Назарбаев. И только он способен создать механизм преемничества, который после его ухода не породит войны элит между собой за то, чтобы уничтожить преемника и всех конкурентов. Но пока президент не готов к тому, чтобы запускать такого рода процесс. Я так думаю, ему врачи сказали, что как минимум еще лет десять у него есть. Да, наверное, он и не задумывается о том, что будет в стране после него.
- А кто-то из мировых игроков заинтересован в смене режима в Казахстане и других республиках?
- Почитайте WikiLeaks — сейчас без этого никуда. Любая статья о нравах любой элиты любой страны начинается со ссылки на WikiLeaks. Интерес к тому, как развиваются события по поводу будущей смены президентов в Казахстане и Узбекистане, очень серьезно заботит и Брюссель, и Москву, и Вашингтон, и Пекин. Да и всех остальных.
Дело в том, что на Казахстан смотрят не только в связи с его нефтью, ураном, газом (хотя транснациональные компании, конечно же, играют одну из главных ролей в определении внешней политики своих государств, и это относится ко всем четырем указанным центрам силы). Но я не думаю, что кто-то сейчас готов, что называется, «выстрелить первым» и продемонстрировать свой интерес к какой-то фигуре. Если такая информация дойдет до «Ак орды», этот преемник точно никогда не станет преемником. Я полагаю, что, именно исходя из такого понимания, об этом не говорят.
Кроме того, не стоит преувеличивать возможности влияния Кремля или Белого дома на «Ак орду». Да, конечно же, есть разные механизмы — причем не обязательно какое-то давление, какие-то угрозы. Гораздо удобнее отстаивать свои собственные имперские интересы, работая в мягких перчатках, покупая лояльность, гладя элиты по шерсти, а не против, позволяя им тешиться какими-то игрушками вроде проведения саммита ОБСЕ и тому подобное. Гораздо удобнее делать приятные вещи, чем грозить кулаком, особенно если это не требует от тебя материальных затрат.
Источник: Газета "Голос Республики" №45 (176) от 24 декабря 2010 года