Сенсационное признание бывшего сотрудника криминальной разведки МВД Василия Кузина о существовании в Казахстане спецгруппы, занимающейся провокациями и заказными убийствами против «проблемных» лиц, прошло в обществе незамеченным.
Пресса тему проигнорировала, а власти в лице парламента, прокуратуры, МВД и КНБ сделали вид, что ничего не случилось.
Хотя самого Кузина срочно «обработали», вследствие чего он поменял показания. Теперь утверждает, что сам этими провокациями не занимался, а узнал о них со слов своего тогдашнего начальника полковника Зуева (которого, надо полагать, либо уже нет в живых, либо он отбыл из Казахстана).
В суде правды не добьешься
Достаточно грамотный ход со стороны власти. Теперь, если я иликто-то из родственников других пострадавших вздумал бы обратиться в суд, прямых свидетелей нет. Кузин, сделав свое «опровержение», перестал быть свидетелем, показания которого могут иметь вес в суде в случае пересмотра дел. Теперь он уже не участник событий, а всего лишь носитель информации, полученной «со слов» третьих лиц. Для суда этого явно недостаточно. Так что гэбисты вовремя подсуетились. Зачет!
Хотя лично я не собираюсь подавать в суд «по вновь открывшимся обстоятельствам». Во‑первых, мне это абсолютно не нужно. В юридическом оправдании я не нуждаюсь, а нравственно ощущаю себя невиновным, и окружающие (и ранее, и тем более теперь) мне верят. То есть сплю я абсолютно спокойно, и это главное.
Во‑вторых, в этой стране нет честного и справедливого суда. Я в этом убежден, как, впрочем, и многие мои соотечественники. Такая убежденность — вопрос принципа, и обратиться в ЭТОТ суд — значит, продемонстрировать свою непоследовательность. Я не могу этого сделать.
И потом — какой смысл? Ясно, что в ЭТОМ суде искать справедливости, тем более по политически мотивированным делам, — безнадежное дело. Глупо, получив по одной щеке, подставлять другую. Я не должен бегать в качестве просителя: мол, пожалуйста, отмените прошлое обвинение. Реабилитация невинно осужденных и наказание виновных — дело государства. Но сначала в нем должна поменяться власть.
Неугодных «зачистили»?
Теперь о главном. Чем отличается обычный полицейский от тех, кто работает в теневом подразделении, названном Кузиным? Тем, что обычный полицейский вынужден решать свои задачи в правовом поле, отвечая формально за каждый свой шаг, тогда как сотрудники всех подобных «зондеркоманд» законом особо не заморачиваются. У них все проще — важен результат, а как ты его достигнешь — не принципиально. И внешне работа таких спецслужб не видна, только результаты: укого-то остановилось сердце, у кого-то нашли оружие или наркотики, кто-то погиб в автомобильной катастрофе и т. д. и т. п.
Следуя логике чиновников‑государственников, деятельность журналиста, писавшего критические материалы о президенте, отрицательно сказывалась на общественной стабильности. Отсюда формировался заказ на мою нейтрализацию. Конечно, проще было бы убить, но смерть журналиста — это тоже проблемы. Поэтому решили дискредитировать, выставив педофилом. Мол, с таким клеймом и в стране, и за рубежом критиковать Назарбаева уже не будет.
Лично я ничего нового из того, как меня «делали» преступником, из слов Кузина не узнал. То, что этим занимались «спецы» из МВД, то, чтомать-сутенершу с дочкой привезли из Караганды, то, что подсыпали что-то в стакан, я и мои адвокаты знали уже на стадии следствия. Другое дело, что мы не смогли: а) собрать убедительные доказательства этого; б) заставить суд в ходе судебного процесса исследовать эту версию.
Новым для меня было то, как «зачистили» эту семейку — дочь мертва, мать за решеткой. В этой связи несколько иначе начинает восприниматься смерть других людей, связанных с этим уголовным процессом.
Мой сосед по даче, предоставивший для операции свой дом в качестве места дислокации привезенной из Караганды сутенерши с дочерью, был убит сразу после того, как я вышел на свободу. Официально все было подано как передозировка наркотиками.
Ранее из жизни ушел Эрик Нуршин, который под руководством полковника Бектасова (руководителя службы т. н. полицейского сыска) выступал в качестве общественного защитника «пострадавшей» на суде (значит, был в курсе «заказа»).
Затем из жизни ушел бывший начальник Карасайского РОВД полковник Кисиков, через которого проходила вся информация по моему задержанию. По слухам, нет в живых и следователя, занимавшегося расследованием этого дела.
Я далек от того, чтобы утверждать, что всех «зачистили». Но, имея показания Кузина о том, как расправились с самой девочкой и ее матерью, и целую кучу трупов людей, причастных к процессу моей посадки, само собой напрашивается предположение... Согласитесь, 4—5 трупов сложно списать на простое совпадение.
Хватит молчать!
И ведь за каждым делом, подобным тем, о которых рассказал Кузин, шлейф смертей. Мы просто не знаем о масштабах зачисток. Это объяснимо — раскаявшийся Кузин есть исключение из общего правила. Сотрудники таких служб, замаранные грязью своей работы, не любят откровенничать на страницах газет.
Где и когда еще найдется другой такой Кузин, который расскажет, как «застрелился» тремя выстрелами Заманбек Нуркадилов и как сделали, чтобы этих людей не зафиксировали камеры видеонаблюдения. Появится ли желающий рассказать, как убивали Алтынбека Cарсенбаева и его помощников? Кто расскажет, что случилось на самом деле на баканасской трассе, когда человек оказался под колесами машины Жовтиса?
Кузин — исключение. В таких конторах бывших не бывает. Они либо работают и молчат, либо их самих «зачищают» как опасных свидетелей. Именно поэтому, опасаясь за свою жизнь, Кузин пошел на огласку. Это его шанс спасти себя, но одновременно и шанс для общества узнать доподлинно то, о чем многие только догадывались: в стране существует «эскадрон смерти».
Теперь это уже факт, который можно опровергнуть только путем проведения специального расследования, убедительно доказывающего, что все сказанное Кузиным — ложь. И отсутствие реакции официоза на эту информацию нужно расценивать как прямое признание властями того, что Кузин сказал правду, а именно, что «заказы» политических оппонентов власти и неугодных людей — обычная практика правоохранительных органов, которую высшая власть не считает преступной.
Почему молчат прокуратура, КНБ, депутаты, понятно — там люди подневольные, они работают на режим и ожидать от нихкакой-то реакции глупо. Однако молчит и отечественная пресса. Хотя, на мой взгляд, молчание об этом — есть пассивное соучастие в сокрытии преступных действий указанного «эскадрона смерти». И если для простого гражданина это вопрос долга, то для журналиста — еще и профессиональной чести. Писать о неподготовленности к зиме, растущих ценах и подготовке к Азиаде и не заметить «эскадрона смерти» — это не просто показатель политической цензуры, но уже диагноз. Нашей журналистике, нашей гражданственности, нашему уважению к себе.
Источник: Газета "Голос Республики" №43 (174) от 10 декабря 2010 года
В суде правды не добьешься
Достаточно грамотный ход со стороны власти. Теперь, если я или
Хотя лично я не собираюсь подавать в суд «по вновь открывшимся обстоятельствам». Во‑первых, мне это абсолютно не нужно. В юридическом оправдании я не нуждаюсь, а нравственно ощущаю себя невиновным, и окружающие (и ранее, и тем более теперь) мне верят. То есть сплю я абсолютно спокойно, и это главное.
Во‑вторых, в этой стране нет честного и справедливого суда. Я в этом убежден, как, впрочем, и многие мои соотечественники. Такая убежденность — вопрос принципа, и обратиться в ЭТОТ суд — значит, продемонстрировать свою непоследовательность. Я не могу этого сделать.
И потом — какой смысл? Ясно, что в ЭТОМ суде искать справедливости, тем более по политически мотивированным делам, — безнадежное дело. Глупо, получив по одной щеке, подставлять другую. Я не должен бегать в качестве просителя: мол, пожалуйста, отмените прошлое обвинение. Реабилитация невинно осужденных и наказание виновных — дело государства. Но сначала в нем должна поменяться власть.
Неугодных «зачистили»?
Теперь о главном. Чем отличается обычный полицейский от тех, кто работает в теневом подразделении, названном Кузиным? Тем, что обычный полицейский вынужден решать свои задачи в правовом поле, отвечая формально за каждый свой шаг, тогда как сотрудники всех подобных «зондеркоманд» законом особо не заморачиваются. У них все проще — важен результат, а как ты его достигнешь — не принципиально. И внешне работа таких спецслужб не видна, только результаты: у
Следуя логике чиновников‑государственников, деятельность журналиста, писавшего критические материалы о президенте, отрицательно сказывалась на общественной стабильности. Отсюда формировался заказ на мою нейтрализацию. Конечно, проще было бы убить, но смерть журналиста — это тоже проблемы. Поэтому решили дискредитировать, выставив педофилом. Мол, с таким клеймом и в стране, и за рубежом критиковать Назарбаева уже не будет.
Лично я ничего нового из того, как меня «делали» преступником, из слов Кузина не узнал. То, что этим занимались «спецы» из МВД, то, что
Новым для меня было то, как «зачистили» эту семейку — дочь мертва, мать за решеткой. В этой связи несколько иначе начинает восприниматься смерть других людей, связанных с этим уголовным процессом.
Мой сосед по даче, предоставивший для операции свой дом в качестве места дислокации привезенной из Караганды сутенерши с дочерью, был убит сразу после того, как я вышел на свободу. Официально все было подано как передозировка наркотиками.
Ранее из жизни ушел Эрик Нуршин, который под руководством полковника Бектасова (руководителя службы т. н. полицейского сыска) выступал в качестве общественного защитника «пострадавшей» на суде (значит, был в курсе «заказа»).
Затем из жизни ушел бывший начальник Карасайского РОВД полковник Кисиков, через которого проходила вся информация по моему задержанию. По слухам, нет в живых и следователя, занимавшегося расследованием этого дела.
Я далек от того, чтобы утверждать, что всех «зачистили». Но, имея показания Кузина о том, как расправились с самой девочкой и ее матерью, и целую кучу трупов людей, причастных к процессу моей посадки, само собой напрашивается предположение... Согласитесь, 4—5 трупов сложно списать на простое совпадение.
Хватит молчать!
И ведь за каждым делом, подобным тем, о которых рассказал Кузин, шлейф смертей. Мы просто не знаем о масштабах зачисток. Это объяснимо — раскаявшийся Кузин есть исключение из общего правила. Сотрудники таких служб, замаранные грязью своей работы, не любят откровенничать на страницах газет.
Где и когда еще найдется другой такой Кузин, который расскажет, как «застрелился» тремя выстрелами Заманбек Нуркадилов и как сделали, чтобы этих людей не зафиксировали камеры видеонаблюдения. Появится ли желающий рассказать, как убивали Алтынбека Cарсенбаева и его помощников? Кто расскажет, что случилось на самом деле на баканасской трассе, когда человек оказался под колесами машины Жовтиса?
Кузин — исключение. В таких конторах бывших не бывает. Они либо работают и молчат, либо их самих «зачищают» как опасных свидетелей. Именно поэтому, опасаясь за свою жизнь, Кузин пошел на огласку. Это его шанс спасти себя, но одновременно и шанс для общества узнать доподлинно то, о чем многие только догадывались: в стране существует «эскадрон смерти».
Теперь это уже факт, который можно опровергнуть только путем проведения специального расследования, убедительно доказывающего, что все сказанное Кузиным — ложь. И отсутствие реакции официоза на эту информацию нужно расценивать как прямое признание властями того, что Кузин сказал правду, а именно, что «заказы» политических оппонентов власти и неугодных людей — обычная практика правоохранительных органов, которую высшая власть не считает преступной.
Почему молчат прокуратура, КНБ, депутаты, понятно — там люди подневольные, они работают на режим и ожидать от них
Источник: Газета "Голос Республики" №43 (174) от 10 декабря 2010 года
0 коммент.:
Отправить комментарий