Хочешь победить? Возглавь процесс!

Озвученные президентом России Дмитрием Медведевым перед участниками Мюнхенской конференции инициативы наверняка будут обсуждаться на саммите ОБСЕ в Астане, полагает политолог Николай Злобин. 

 

Автор: Вера ИЛЬИНА 

 

Россия потеряла позиции в Центральной Азии, которые необходимо восстанавливать.

Выступая на прошлой неделе в Горках перед участниками Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, глава российского государства заявил о том, что позиционирование России в Европе меняется, а евроатлантическое направление становится одним из важнейших векторов российской внешней политики. В своей речи Медведев призвал ломать стереотипы, в частности, об агрессивности НАТО и невозможности демократии в России. Мол, все не так, как кажется на первый взгляд. А какой видится внешняя политика России на Западе и в Центральной Азии — об этом наш разговор с директором российских и азиатских программ Института мировой безопасности США Николаем Злобиным.
В поисках новой повестки
— Николай Васильевич, как вы оцениваете тезисы и инициативы, озвученные Медведевым на встрече в Москве с участниками Мюнхенской конференции?
- Саму встречу можно назвать инициативой. Это крайне позитивная идея, которую серьезно оценили в политических кругах Запада. В перезагрузке отношений России и США (и Запада в целом) заинтересованы обе стороны, но проблема в том, что никто толком не понимает содержание этой перезагрузки. Отношения — пустые, особенно российско-американские, и напоминают повестку дня «холодной войны». Ничего не изменилось. Медведев с Обамой обсуждают примерно те же темы, которые обсуждали Брежнев с Никсоном, Фордом и так далее. Это безопасность, ядерное нераспространение и энергетика. Эти три темы обсуждаются в двусторонних отношениях, по большому счету, уже полвека. И после окончания «холодной войны» новая повестка дня не сложилась. Первые 20 лет прошли в поисках таковой, но стало очевидно, что ее нет. Отношения стали ухудшаться, возникла идея перезагрузки, но под нее тоже нет новой повестки, новых идей.
- Хотя, казалось бы, сама ситуация изменилась в корне и требует нового формата взаимоотношений, новых положений...
- Необходимо понять, в чем преимущество ситуации, когда нет «холодной войны», Советского Союза, военной угрозы, противостояния двух держав, как это было на протяжении второй половины XX века. Все, что касается безопасности, в том числе, европейской, договора о СНВ, который в апреле в Праге заключили Медведев и Обама, — все это, в значительной степени, остатки повестки дня «холодной войны». Непонятно, в чем Россия и США в данном случае позиционируют себя по отношению друг к другу как союзники и партнеры. Пока ни одного партнерского проекта нет. После того как заключили в Праге этот договор и сейчас его ратифицируют, станет очевидно, что перезагрузка объявлена на пустом месте. Поэтому поиск новой повестки дня идет с обеих сторон.
- А медведевские инициативы о европейской безопасности не являются такой повесткой?
- То, что Медведев выступает с разного рода инициативами (пусть даже не всегда продуманными и реалистичными) и вообще берет на себя такую ответственность — это воспринимается крайне позитивно. Россия на протяжении последних 20 лет в российско-западных и российско-американских отношениях была ведомой, не выступала с инициативами, скорее, реагировала на то, что происходило на Западе и в Вашингтоне, следовала американскому курсу. Даже речь Путина в Мюнхене в свое время была реакцией на американскую политику. В этом смысле нынешнее выступление Медведева и вообще все, что он, будучи президентом, говорит по внешней политике, безусловно, отличается от того, что говорил Путин.
И даже предложение Медведева годичной давности о европейской безопасности — при том, что оно было недостаточно обосновано — было попыткой выйти из этого тупика, когда повестка дня определялась Западом, а Россия реагировала на это. Это, по сути, была первая серьезная президентская попытка инициировать что-то в российско-западноевропейских отношениях, и это было весьма неожиданно для Запада, который толком эту идею так и не стал обсуждать, хотя лучше ничего предложить не смог. Поэтому то, что Медведев пытается позиционировать себя во внешней политике как человек, выступающий с инициативами, а не просто реагирующий на то, что происходит на Западе, тоже довольно новое явление в российской внешней политике.
- Постпред РФ при НАТО Дмитрий Рогозин заявил о «старте креативной дискуссии по поиску более обстоятельного ответа на инициативу о европейской безопасности». То есть якобы теперь, после речи Медведева, к России все начнут прислушиваться. Согласны ли вы с этим утверждением?
- Да. Американцы сегодня хотели бы часть ответственности за безопасность в Европе переложить на самих европейцев. И в финансовом, и в военном, и в политическом отношении для Америки это тяжело, тем более что здесь непосредственных военных конфликтов нет. Речь, скорее, идет о внешней безопасности Европы, а не о внутренней. Эти вопросы без России решить будет гораздо тяжелее, дороже. Конечно, в этом смысле американцам хотелось бы найти общий язык с Россией — при условии, что РФ не будет опять рассматривать НАТО как потенциального военного противника, и российские военные силы будут сотрудничать с НАТО на довольно доверительных отношениях.
Конфликт в тандеме убьет обоих
— Отношение к Путину и Медведеву на Западе, чувствуется, разное...
- Конечно. Медведев позиционирует себя как человек, отвечающий за внешнюю политику России. Путин сегодня явно дистанцирован от нее хотя бы публично. В то же время очевидно, что без него вряд ли принимаются серьезные решения. Но во внешней политике, внешней безопасности, в вопросах контроля над вооружениями и так далее Запад делает ставку на Медведева, постоянно подчеркивая, что в России есть один президент — Медведев, и Запад имеет дело с ним. К тому же особых форматов переговоров с Путиным на эти темы просто не существует в дипломатическом протоколе.
- А чем вы объясняете разницу в оценках в выступлениях на мюнхенских конференциях Путина в 2007 и Медведева сейчас? Путин, как известно, критиковал НАТО, США. За три года изменилась обстановка или Медведев намеренно дистанцируется от предшественника?
- Задача Путина, как я уже сказал, состояла в реакции на происходящее, а задача Медведева — попытаться сформировать новую повестку дня, без которой все его программы по модернизации и инновационному развитию России не состоятся. Ведь нужны инвестиции, технологии, партнерство с Западом, другая внешняя политика, открытость страны. Поэтому так упирают на необходимость отмены виз, создания общей системы безопасности (где Россия будет допущена к системе ПРО на равных с Америкой и европейцами), а также на необходимость создания общего экономического пространства с Европой.
- Обсуждаются и более экзотические решения...
- Да, всерьез рассматривается вопрос о возможности вступления России в НАТО. Как бы ни называли процесс присоединения к Альянсу — выработкой новых условий сотрудничества или еще как-то — по сути, речь идет о реальном вступлении. Теоретически рассматривается вопрос о том, реально ли России когда-либо претендовать на вступление в ЕС, вхождение в зону евро и так далее. Без всех этих шагов полноценная модернизация России невозможна. Медведев, конечно, в поиске, и американцы и европейцы поддерживают этот поиск и потому имеют дело с Медведевым. Хотя отлично понимают, что во всех вопросах внутренней политики главным в тандеме является Путин, и без одобрения с его стороны в России ничего не делается. Потому во внешней политике они делают упор на Медведева, постоянно подчеркивая, что в 2012 году для них было бы приятнее, если бы именно он пошел на второй срок.
- То есть вы не считаете, что Медведев попытался как-то намеренно противопоставиться предшественнику?
- Нет, я думаю, попытки такой нет. Более того, Медведев — последний человек, который заинтересован в ослаблении Путина. Потому что без поддержки Путина президент Медведев не сможет избраться в 2012 году. Без поддержки и, уж не дай Бог, в конфликте с Путиным Медведева нет. Это очевидно. Так что ни тот, ни другой не заинтересованы в ослаблении друг друга. Они даже не рассматривают свои действия как некие конкурентные шаги по отношению друг к другу. Я думаю, что эта мысль им даже в голову не приходит. Они работают на разных площадках, двигаются в своих направлениях, окучивают свои аудитории, но совершенно не видят друг в друге конкурентов. Потому что вопрос будет решаться не в конкурентной борьбе. Здесь я бы не видел то, что многие эксперты пытаются увидеть — якобы некий конфликт в тандеме. Его нет. Более того, конфликт в тандеме убьет обоих.
России нельзя отказываться от НАТО


- Как вы считаете, положения, озвученные Медведевым, будут обсуждаться на саммите ОБСЕ в Астане?
- Москва, конечно, пытается стать лидирующей страной на постсоветском пространстве. Медведев об этом говорит откровенно. Лидирующие позиции Москвы потеряны — поэтому и безопасность, и главный финансовый, экономический, технологический, политический центр он хотел бы перетащить в Москву. Прийти к воссозданию СНГ не через политические декларации и договоры, которые ничего не значат, а через какие-то конкретные вещи. Удастся ли ему это, или нет, посмотрим. У него два важных мероприятия — в Астане и в ноябре участие в саммите НАТО. Поэтому надо очень грамотно сформулировать роль России, ее желание, а главное — реальные возможности того, что Россия может сделать.
- Рогозин предполагает, что в ноябре на лиссабонском саммите Россия-НАТО, который посетит президент Медведев, могут быть обнародованы некие любопытные решения. О чем, по-вашему, может идти речь?
- Не знаю, что имел в виду Рогозин, но на этот саммит НАТО должно выйти с новой доктриной развития организации. Пока эта доктрина не будет обнародована, утверждена и принята, России вряд ли стоит принимать какие-то решения в отношении НАТО как такового. Но, с другой стороны, России надо реагировать на предложение о вступлении, озвученное в сентябре в Брюсселе на совете министров иностранных дел НАТО, надо вырабатывать свою позицию: отказываться ни в коем случае нельзя, следует найти вариант принятия предложения — так, чтобы это соответствовало российским интересам. Думаю, в ноябре об этом речь пойдет.
Кроме того, видимо, России будет предложено участвовать в создании единой системы ПРО вместе с США и НАТО, и тоже будет возможность принять соответствующее решение. Я лично считаю, что Россия пойдет на это дело, потому что именно она последние три года выступает адвокатом создания совместной системы ПРО.
- А как вы видите потенциально возможное участие России в НАТО?
- Смотря что будет представлять собой эта организация. Альянс, который победил в «холодной войне», сегодня никому не нужен. Есть НАТО как военно-политическая организация, которая берет на себя ответственность за безопасность в разных регионах мира, и Россия как страна, претендующая на некую глобальную роль, безусловно, тоже должна брать на себя такую ответственность — от Кыргызстана до Ближнего Востока, от Афганистана до Ирака и Северной Кореи.
И здесь интересы России и НАТО могут совпадать. Не обязательно это должно быть чисто военное участие — это может быть участие политическое, технологическое, снабженческое, транспортное и так далее. России оказаться вне НАТО не очень хотелось бы. Если рассматривать НАТО как не очень дружеский блок по отношению к РФ, тогда бессмысленным становится разговор о создании единого визового пространства. Нельзя отменять визы со странами, которые ты считаешь потенциальным военным противником, потому что тогда ты наносишь колоссальный удар по своей собственной безопасности. Россия здесь попадает в противоречие. Поэтому РФ, отвечая на предложение о вступлении в НАТО, надо соблюсти хорошую мину: вступить, но так, чтобы это вступление в течение 20—25 лет выглядело не как техническое вступление, а как путь навстречу друг другу, который дал бы Москве сохранить политическое лицо. Но теоретически, в идеале, Москве надо стремиться к тому, чтобы через 30 лет командующим войсками НАТО был бы генерал из России.
- А это возможно?
- Конечно. Кто знал, что какие-то генералы из стран Восточной Европы сегодня вдруг окажутся в числе командующих натовскими войсками? И это круто. Если ты хочешь победить, ты должен не просто участвовать, а попытаться возглавить.

Справка «Республики»
Мюнхенская конференция была основана немецким издателем Эвальдом фон Кляйстом в 1962 году как «заседание представителей оборонных ведомств» стран — членов НАТО. В настоящее время конференция — это международный форум, собирающий политиков, дипломатов, военных, бизнесменов, научных и общественных деятелей из более чем 40 стран мира. Выездное заседание Мюнхенской конференции проводилось в российской столице впервые, что было вызвано отказом российской стороны участвовать в работе ежегодной Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности в феврале следующего года. Официальная причина тому — крайняя занятость в этот период президента России, неофициальная — центральной темой форума станет ситуация на Кавказе, в рамках которой планируется выступление президента Грузии Михаила Саакашвили.