Из искры возгорится пламя?

После того как в Тунисе и Египте победили две революции, многие политологи заговорили о возможности распространения мятежей и волнений на большинство арабских государств, если не на все.

 

Автор: Борис НЕМИРОВСКИЙ

 

 «Тунис, Египет – далее везде» - подобные заголовки можно увидеть сегодня на страницах многих газет. Насколько же реальна возможность дальнейшего распространения арабской революции?

Гнев египтян на каирской площади Свободы исчез, сменившись ликованием по поводу пусть и запоздавшей, но все же безоговорочной отставки президента Хосни Мубарака. Это ликование, кажется, захватило весь арабский мир. Египетские революционеры собирают похвалы и поздравления, а диктаторы множества стран всерьез задумались — а не они ли следующие? Слишком долго всяческие президенты, короли и аятоллы были уверены в своем непоколебимом положении «наверху», слишком большим оказалось потрясение от того, что в течение, по сути, всего лишь пары месяцев сразу две арабских диктатуры оказались свергнуты.
Естественно, что в странах, где по сей день правят диктаторы — в арабских, азиатских и европейских, — лидеры не собираются расставаться с властью. В ход пошли различные методы, как удержать народ под каблуком. Трусливые лавируют, обещая народу немножко демократии, чуть-чуть денег, капельку прав и свобод. Наглые, напротив, угрожают подавить в зародыше любые поползновения к протесту, сами мысли о возможной свободе. Глупые тратят многие часы экранного времени, доказывая в продолжительных телевыступлениях, что в их странах такого быть не может, потому что народ их беззаветно любит, а они о народе беззаветно заботятся.
Но подобные заклинания, как показал опыт Туниса и Египта, не действуют, как не действуют мелкие уступки и применение грубой силы. Тунис и Египет воодушевляют теперь своим примером людей и в других странах Ближнего Востока на демонстрации и марши протеста — они требуют политических изменений, свободы. Чудо, дважды свершившееся за минувшие два месяца — безоружные молодые люди без лидеров и денег, без организации и политической программы, на голом энтузиазме свергнувшие своих диктаторов, — заставляет других таких же молодых людей в разных странах поверить в свои силы.
Мир изменился: теперь к их услугам Интернет, распространяющий правдивую информацию в мгновение ока и неподвластный, как показали события в Тунисе и Египте, никакой государственной цензуре. К их услугам — спутниковые антенны. От них теперь невозможно ничего скрыть. Количество информации переходит в качество. Те, кто пользуется Интернетом и смотрит неофициальное ТВ, невольно сравнивают ситуацию в Египте и Тунисе со своей, находят несомненные параллели и понимают — системы их стран тоже пронизаны коррупцией и злоупотреблениями, бедность и безработица тоже официально называют «стабильностью», а режимы, несмотря на показную силу и несомненную жестокость, уязвимы так же, как режимы Бен Али и Мубарака.
И дело тут вовсе не в том, какой диктатор как относится к Америке. Иранский аятолла Хаменеи и йеменский президент али-Абдалла Салех, «черный полковник» Муаммар Каддафи и Абдель Азиз Бутефлика из Алжира — все они боятся собственных народов, потому что слишком долго держали их в нищете и рабстве. Человек не может жить без надежды, и теперь, по сути, миллионы демонстрантов требуют не «хлеба и зрелищ», а надежды на лучшее будущее.
То, что обычные, простые люди не желают, как в минувшие десятилетия, бессильно терпеть автократов и их жадных, нахальных приспешников, — больше не сказочка, не красивая мечта. Это реальность, существование которой доказали тунисцы и египтяне.
Вот, например, как оценивает процессы на Востоке доктор политологии Моххамед аль-Масри из Центра стратегических исследований иорданской столицы Аммана: «Понятие общей арабской самоидентификации объективно существует. Люди в Йемене и Сирии, в Иордании и Ливии чувствуют: каждый раз, когда демонстранты в Тунисе или Египте добиваются успеха, это и их успех. Это их проблемы — такие же, как в большинстве других арабских стран. Арабы учатся: лучший адрес для решения по-настоящему серьезных политических проблем — это улица, а не бесцельный диалог, не несуществующее в их странах гражданское общество, не бессмысленная торговля с властью, не крохотные демонстрации парижских или берлинских диссидентов у посольств их стран».
Впрочем, по его мнению, политический протест на Ближнем Востоке выражается весьма различными способами. Частично он даже может попросту отсутствовать, если говорить о его практическом выражении. Но он есть, даже в самых «зашоренных» странах.
Для сравнения: в Иордании прошли вполне мирные демонстранции с обозримым числом участников. Здесь граждане гордятся монархией, словно жители Британских островов, и ждут перемен из рук монарха, не раз доказывавшего стремление служить своему народу. Более того, в данный момент в Иордании сложилась уникальная ситуация — большинство населения здесь составляют «пришлые», принятые в страну палестинцы, которые уже дважды пытались совершить здесь переворот. Коренное население, таким образом, всерьез опасается, что, если пропадет монархия, пропадет и страна как таковая.
В Сирии президент Башар Асад оперативно объявил о государственных дотациях на продукты питания и на отопление, чтобы сохранить полицейское государство, базирующееся на продолжающемся вот уже более полувека чрезвычайном положении. Президент, запретивший у себя в стране Facebook и Youtube, вынужден был разрешить их деятельность вновь. Этого вполне хватило: сирийцы, подемонстрировав и добившись «хлеба и зрелищ», на какое-то время успокоились. Но этот пусть и небольшой, но все же успех показал им, что режим уязвим.
В Йемене президент али-Абдулла Салех вынужден был клятвенно пообещать не участвовать в следующих выборах — это после 35 лет безраздельного правления. В Ираке и Ливане демонстранты протестуют не столько против диктатуры — в этих странах диктатуры нет, но против хаоса и неразберихи, а также, что ново и удивительно для арабских государств, против усиления радикального исламизма. Есть о чем задуматься «воинам Аллаха», до сих пор уверенным, что арабы в любой стране ни о чем другом не мечтают, как только о строгом шариате и всемирном джихаде. Похоже, эти два понятия могут выйти из моды так же, как в Средние века вышло из моды понятие крестовых походов.
К слову, свобода от исламистских лозунгов, продемонстрированная все теми же тунисцами и египтянами, удивительным образом проявила себя в Иране. Вслед за тем, как египетский президент подал в отставку, аятолла Али Хаменеи выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что победа египетских революционеров — это целиком и полностью победа исламской революции по образцу иранской 1979 года. Но не успел он объявить о том, что Египет присоединился отныне к числу «республик Аллаха», как в его собственной столице начались многотысячные митинги протеста.
Местный оппозиционный «Зеленый блок» призвал на улицы сторонников, и те вышли, не испугавшись угрозы насилия и новых арестов. Десятки тысяч демонстрантов прошли в понедельник маршем по улицам иранских городов, а ведь режим был до сих пор совершенно уверен в том, что после известных событий минувшего года вряд ли кто осмелится бросить вызов непобедимой мощи «Стражей исламской революции». Наверное, иранцы просто иначе думают о событиях в Египте, чем их аятолла.
Тунис и политический обвал в крупнейшей и долгое время ключевой арабской стране, каковой является Египет, стали реальным учебником арабской революции. Вот так рушится, казалось бы, прочнейшее здание, возведенное на силе и страхе, — с помощью отчаянной храбрости и доведенной до крайности бедности. Способы для будущих революций, может, и не всегда подходящие в той или иной стране, но политические, исторические и общественные условия, — сходны для многих стран Ближнего Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии и Африки.
Может быть, это и звучит как своего рода клише, но минувшие недели настолько изменили Ближний Восток в целом, что теперь даже в странах, где никаких демонстраций не было, ничто не осталось прежним. Правителям придется отступить на шаг или на десять, если они не хотят отступить так далеко, как это вынуждены были сделать Бен Али и Мубарак.