Отреагировали, но по-своему

Автор: Нурахмет КЕНЖЕЕВ

На статью в позапрошлом номере «Республики» о том, что в уголовном деле Мухтара Джакишева нет государственных секретов, отреагировала Генеральная прокуратура Республики Казахстан. Напомним, речь в статье шла о том, что еще в 1992 году наше правительство полностью рассекретило отрасль, чтобы привлечь в нее иностранных инвесторов и информировать МАГАТЭ, без чего невозможно было начать экспортировать казахстанский уран.
More...
И вот 2 июля старший помощник генерального прокурора Кульзия Кьюкова провела брифинг, на котором заверила общественность и СМИ, что никто из граждан, не имеющих отношения к следствию, не допущен к государственным секретам по уголовному делу топ-менеджеров НАК «Казатомпром». Интересно, кого же имела в виду официальный представитель главного надзорного органа страны:

Судя по всему, она имела в виду, во-первых, руководство НДП «Нур Отан» и депутатов парламента РК. Тех самых, которых следствие неизвестно на каком основании ознакомило с материалами дела и которые потом выступили в поддержку действий следователей КНБ. А во-вторых, всех телезрителей, которые увидели фильм про ОПГ Мухтара Джакишева, продемонстрированный двумя национальными телеканалами.

Но ведь «Республика» писала не про то, что кто-то незаконно ознакомлен с госсекретами НАК «Казатомпром», а про то, что вся деятельность этой отрасли, за исключением, возможно, каких-то узкоспециальных вопросов, давно рассекречена. И все, что вменяется в вину Мухтару Джакишеву — продажа месторождений урана иностранным инвесторам, продажа урансодержащих материалов и прочее, не является государственным секретом. Потому что эти сделки, как и объемы производства и экспорта, давно известны международным организациям вроде МАГАТЭ, участникам рынка и, соответственно, спецслужбам зарубежных государств.

Однако об этом ни КНБ во главе с Амангельды Шабдарбаевым, ни Генеральная прокуратура в лице своего официального представителя ничего не сказали. И это вызывает недоумение. Ведь если бы были законные основания для засекречивания, то они бы просто назвали и сведения, которые содержатся в уголовном деле и относятся к категории государственных тайн, и номер с датой нормативного документа, которым они засекречены. Тогда бы все недоуменные вопросы общественности и СМИ были бы сняты.

Вместо этого старший помощник генпрокурора, отвечая на критику по поводу так называемых свидетелей, которых продолжают держать на конспиративных квартирах под строгим надзором, разрешая свидания мужей с женами только в присутствии сотрудников КНБ, в качестве аргумента использовала телеканал «Хабар». Дескать, съемки, проведенные журналистами (наверное, тоже под строгим контролем комитетчиков, а может, ими самими — ред.), доказывают, что признания «свидетелей» — не инсценировка, а сами они содержатся-де в нормальных условиях.

В результате получается странная логическая цепочка. КНБ задерживает Мухтара Джакишева и его коллег и предлагает всем нам поверить на слово, что они виновны. Когда это не проходит, организует брифинг, на котором демонстрирует видеозаписи с признаниями «свидетелей», и снова предлагает поверить. Но поскольку видеозаписи доказывают иное — свидетельские показания явно получены под давлением следователей и в отсутствие независимых от следствия адвокатов, то тогда в дело бросают ТВ, и два национальных телеканала в один день показывают видеосюжет, обвиняющий топ-менеджеров «Казатомпрома», еще даже до завершения следствия.

Когда же после публикаций в «Республике» и выступлений жен арестованных возникают обоснованные сомнения в правдивости слов и законности действий КНБ, в дело вступает Генеральная прокуратура с той же задачей — убедить гражданское общество и СМИ в виновности Мухтара Джакишева и в отсутствии необходимости защищать его.

Но поскольку опровергнуть отсутствие государственных секретов в уголовном дел, похоже, невозможно, старший помощник прокурора заводит рака за камень — заявляет, что граждане, не имеющие отношения к следствию, не допущены к госсекретам по уголовного делу. Хотя спрашивали-то совершенно об ином: насколько законно само засекречивание уголовного дела, раз есть документы, что отрасль давно рассекречена?!

В итоге Генеральной прокуратуре тоже не поверили. И дело не только в том, что сама Кульзия Кьюкова была крайне неубедительна, а ее оговорки многозначительны (например, она отметила, что количество встреч арестованных и задержанных с их родственниками никто не ограничивает: «Все встречи по заявлению жен и родственников предоставляются беспрепятственно. Их количество определяют следователи. Свидетели находятся под программой защиты». Из чего следует, что свидетели являются или арестованными, или задержанными, что, по нашему мнению, полностью соответствует действительности. Понятно, что старший помощник генерального прокурора оговорилась, но оговорка-то по Фрейду!), но и в том, что:

- до Мухтара Джакишева и других арестованных не допускают адвокатов, нанятых семьями,

- так называемые свидетели содержатся так, как будто они обвиняемые,

- на общественность оказывается давление через провластные СМИ,

- на публикации в независимой прессе, доказывающие политический характер уголовных дел, пристрастность и незаконность действий следователей КНБ, нет никакой реакции, кроме попыток увести вопрос в сторону.

Если после всего этого Генеральная прокуратура заявляет, что в упор не видит нарушений законности и прав участников уголовного дела, то какое доверие может быть к ней? И что тогда будет дальше?

Не лучше ли вместо того, чтобы делать заявления с подтекстом «верьте нам люди, мы хорошие», просто освободить свидетелей, допустить адвокатов, дать возможность встретиться родственникам и строго соблюдать УПК РК? Или это слабо для Мами и Шабдарбаева?