Автор: Виктор ЛЕРНЕР
Первым шагом правительства Ирана, направленным на подавление информационного потока из страны, стал запрет иностранным журналистам снимать на видео и фотографировать демонстрации. Однако он провалился. Пожалуй, впервые Интернет проявил себя как мощное «оружие пролетариата». Тысячи снимков и видеозаписей, снятых простыми мобильниками, размещены на различных порталах и сайтах.
More...
Демонстрации и протесты в Иране не прекращаются с 12 июня, когда власти страны опубликовали результаты президентских выборов. В стране, где, по словам Махмуда Ахмадинежада, «царит гармония», сотни тысяч манифестантов вышли на улицы, требуя проведения повторного, честного голосования. Власть запретила журналистам фиксировать происходящее в стране, постаралась максимально перекрыть информационные потоки. Тем не менее в блогах, на сайтах и порталах появилось множество фото- и видеоматериалов, запечатлевших ужасы войны правительства с собственным народом.
К слову, правительство США даже обратилось к руководству знаменитого инфопортала Twitter с просьбой перенести ремонтные работы на ближневосточных серверах на более поздний срок, чтобы не прерывать поток информации, поступающей из Ирана.
YouTube — «оружие пролетариата»?
Главное оружие иранских демонстрантов на сегодняшний день не лозунги, не камни и даже не имя Аллаха. Их основная ударная сила носит различные названия: YouTube, Twitter, Facebook... Интернет помогает им в организации и доносит запрещенные властью изображения до всего мира. Однако может ли Интернет свергнуть эту власть?
Специалисты компании Siemens, к примеру, предупреждали руководство этого мюнхенского концерна о возможности «выхода Интернета из-под контроля» еще задолго до того, как первое сообщение о фальсификации результатов иранских выборов появилось на портале Twitter и, тысячекратно размноженное, заставило выйти на улицы первых студентов в Тегеране.
Фирма Nokia Siemens Networks еще весной прошлого года продала Ирану охранную систему, специализированную для поиска любых следов, оставленных любым человеком в компьютерной системе. По сути, западная компания предоставила режиму средство отслеживать инакомыслящих — но кого это, в конце концов, волнует? Business as usual. Когда речь идет о миллионах — бизнесмены не знают добра и зла. Программный пакет носит нейтральное название Intelligence Platform и на данный момент его приобрели правительства или спецслужбы 60 стран мира — как демократических, так и диктаторских. Кто-то таким образом защищается от террористов: они не должны использовать Интернет для того, чтобы договариваться между собой о своих нехороших террористических делишках. Кто-то старается перехватить революционеров: им не следует позволять распространять через Интернет свои революционные порывы, потому как народ не так уж легко контролировать, если он вдруг научился пользоваться Всемирной сетью. Такой власти страшно. Причем неспроста.
Вот уже более двух недель весь мир наблюдает за тем, как иранский режим сотрясает совершенно неожиданное неповиновение. Мир смотрит на события в Иране глазами тысяч фото- и видеокамер, вделанных в мобильные телефоны. Снятые таким образом фотографии и сюжеты добираются до эфиров крупнейших мировых телеканалов. Именно Интернет позволяет просачиваться информации наружу, несмотря на попытки властей Ирана установить информационную блокаду. Он дает возможность организовать и координировать действия. Он предоставляет каждому «народному репортеру» возможность «укрыться» в Сети от слишком пристального взгляда правительства. «Наконец-то медийная сила Интернета проявила себя», — оценили событие наблюдатели.
Битва за умы
В какой-то мере Интернет даже защищает иранских демонстрантов. К примеру, оказался бы возможным расстрел студентов в Пекине, на площади Тяньаньмэнь, если бы уже в 1989 году существовали современные информационные технологии? Не поступил бы режим совершенно иначе — из страха перед разоблачением? «Интернет неподвластен диктаторам», — заявил, к примеру, немецкий политолог Клаус Лежжеви.
О значении СМИ, естественно, давно догадались и иранские муллы: аятолла Хомейни приказал когда-то размножать и раздавать в мечетях аудиокассеты со своими проповедями. Результатом стало свержение шаха в 1979 году. Конечно, нельзя утверждать, что подобный переворот произойдет исключительно от наличия «протестной» информации.
Но Интернет вершит в Иране то дело, которое у него лучше всего получается: обеспечивает прозрачность любых действий — как противников режима, так и его сторонников. Каждый человек, как иранец, так и иностранец, может видеть, насколько велик размах этого протеста. Размеры демонстраций, накал борьбы невозможно замолчать. Да и протест этот зародился именно в Сети, прежде чем выплеснуться на улицы.
Население Ирана очень молодо: более 60% его составляют люди младше 30 лет. В их жизни Интернет вездесущ. Естественно, чтобы воспользоваться им в политических целях, нужно захотеть изменений, но об этом позаботился режим, неустанно прививая всем и каждому «интерес» к политике. Это сделало режим уязвимым — и Интернет очень четко показывает эту уязвимость.
Интернет лишает власти элиты и помогает массам в их справедливой борьбе с диктаторами — эти разговоры носили чисто теоретический характер. До 12 июня 2009 года. До протестов в Иране. Ряд американских журналистов задался сегодня вопросом: не является ли Интернет для нынешней иранской «бархатной революции» тем же, чем были для исламской революции в 1979 году мечети? Ответ на это дал иранский «бунтующий аятолла», 86-летний Али Монтасери из города Гхом. Он назвал Интернет «мегамечетью» и призвал своих сторонников собираться на просторах Всемирной сети, чтобы открыто и свободно говорить об обмане избирателей и обо всех преступлениях режима.
Ирония заключается в том, что нынешняя власть Ирана в свое время тоже восхищалась возможностями Интернета. После ирано-иракской войны его развитие в стране всячески поощрялось — чтобы подстегнуть научный и экономический прогресс. Религиозные вожди долгое время видели в Интернете способ обращения неверных: уже в 1997 году истово верующие веб-дизайнеры в массовом порядке выпускали в каждом городе, в каждой деревне религиозные веб-сайты. Руководство «Стражей исламской революции» видело в Интернете своего рода безобидную игровую площадку, где без вреда для режима выпускают пар все недовольные. Вслед за сугубо религиозными веб-сайтами появились светские, вслед за светскими — критические. И пошло-поехало.
Виртуальную реальность — в жизнь!
Режиму пришлось срочно принимать ответные меры. Все чаще закрывались интернет-кафе, все больше становилось программ-цензоров, реагирующих на определенные ключевые слова. Блокировались не только иностранные веб-сайты, но даже страницы попавших вдруг в немилость фирм вроде британской Virgin Atlantic.
Иранский режим пробудился от спячки и пошел по стопам непревзойденного до сих пор мастера цензуры — Китая. Весьма своеобразный, следует признать, союз: истово верующие исламисты и не менее истово неверующие коммунисты. The Great Firewall of China стала примером для иранской власти — впрочем, воздвигнуть ее в Иране попросту не успели.
Сегодня «протестные» программисты и веб-дизайнеры в Иране явно сильнее «государственных» — и результатом этого перевеса стали многомиллионные демонстрации, полное поражение Ахмадинежада на информационном поле и тысячи снимков, просочившихся сквозь цензуру. Цифровая революция в Иране продолжается — и виртуальное пространство впервые в истории прорвалось «в реал».
