Палата №6

Сразу хочу сделать несколько оговорок. Первое. Я не сижу и не живу в сумасшедшем доме, знаю географию и ориентируюсь в пространстве. Второе. 

 

Автор: Евгений ЖОВТИС

 

У меня хорошая память и, как установила медицинская экспертиза, стопроцентное зрение в очках. Третье. Я хорошо учился в школе и до сих пор различаю времена глагола.

А теперь по существу. Как уже освещалось в прессе, в ноябре прошлого года я получил выговор за отказ от принудительного подписания договора с предприятием «Енбек-Оскемен» на работу в качестве инженера по технике безопасности в небольшом цехе на территории колонии-поселения, в котором работают пять человек.
Меня не устраивали условия и оплата труда. Кроме того, у меня нет соответствующей квалификации, чтобы брать на себя ответственность за безопасность людей на производстве пластиковых окон. Я вообще не уверен, что на пять человек нужен отдельный инженер по технике безопасности. Думаю, что главная цель была трудоустроить меня на территории колонии-поселения и не допустить выхода за ее пределы, хотя 90% осужденных, содержащихся в ней, работают в городе. Наконец я считал и считаю, что принудительный труд осужденных к лишению свободы запрещен международными договорами, ратифицированными Республикой Казахстан, и нашей Конституцией.
Поэтому я решил обжаловать этот выговор в суде, тем более что проблема принудительного труда заключенных касается более 60 тысяч человек, находящихся в казахстанских исправительных учреждениях.
Дело — интересное, прецедентное, и решение по нему могло бы привести еще ряд положений нашего уголовно-исполнительного законодательства в соответствие с международными стандартами и избавить от еще одного из родимых пятен сталинской системы ГУЛАГа.
В феврале этого года я обратился с иском в Усть-Каменогорский городской суд.
То, что происходило и происходит дальше, заставляет меня предпринимать серьезные усилия для сохранения психического здоровья.
Дело в том, что согласно нашему законодательству гражданин, который обжалует действия или решения должностного лица (в данном случае начальника колонии, вынесшего выговор), имеет право обратиться с иском либо в суд по месту своего жительства, либо в суд по месту нахождения этого самого должностного лица.
И здесь первая загвоздка. Вообще-то начальник и заключенный должны находиться в одном месте. Поэтому у них должен быть один и тот же суд, и у осужденного не должно возникать проблем с выбором суда для обжалования решений начальника.
У меня же совершенно абсурдная ситуация. До моего осуждения была колония-поселение в селе Саратовка, в 40 км от города Усть-Каменогорска. В ней находились и находятся осужденные за умышленное преступление («умышленники»), переведенные за хорошее поведение из колоний общего и строгого режима после отбытия одной трети или половины срока. Сразу после моего осуждения в г. Усть-Каменогорске был создан участок колонии-поселения, в котором содержатся осужденные за преступления, совершенные по неосторожности («неосторожники»). По закону эти две категории заключенных не могут содержаться в одном исправительном учреждении. Поэтому по-хорошему это должны быть две разные колонии, два разных исправительных учреждения. Так оно и было раньше, когда в стране была всего одна колония-поселение для «неосторожников» — в Астане. Сейчас есть еще одна — в Шымкенте. Но осенью 2009 года из Астаны колонию-поселение для «неосторожников» «перебросили» в г. Усть-Каменогорск, и теперь она превратилась из отдельного учреждения в участок колонии-поселения для «умышленников». Просто «умышленники» находятся в с. Саратовка, а «неосторожники» — в г. Усть-Каменогорске. При этом, еще раз подчеркну, что «неосторожники»не могут содержаться вместе с «умышленниками». То есть я ни при каких обстоятельствах не могу содержаться в с. Саратовка.
Так вот, у меня два начальника. Один — начальник колонии-поселения в с. Саратовка, то есть большой начальник. Второй — начальник участка колонии-поселения для «неосторожников» в г. Усть-Каменогорске. То есть начальник поменьше. У этих начальников разные полномочия. Большой начальник определяет поощрения и взыскания, дает разрешение на отпуск и проживание за пределами колонии с семьей (в нашей колонии такого нет вообще), заверяет доверенности, поощряет увольнительной на субботу-воскресенье.
Начальник поменьше решает текущие вопросы: дает разрешение на ежедневный выход в город на работу, для лечения или обучения. Все это не льготы, а обычный режим колонии поселения, так как это исправительное учреждение полуоткрытого типа, где нет охраны и изоляции осужденных. Он так же дает разрешение на свидание и телефонные переговоры.
Честно говоря, все это ужасно неудобно. Когда начальник решает многие жизненно важные вопросы для осужденных (например, на краткосрочный выезд по телеграмме в связи со смертью близкого родственника, где должно быть решение в течение суток) и находится от них в 40 км, то понятно, что решение вопросов сильно затруднено. Даже притом, что большой начальник время то времени наезжает из с. Саратовка в г. Усть-Каменогорск. Кстати, в участке, в Усть-Каменогорске, нет спецчасти, где хранятся все дела осужденных, и документы, необходимые осужденным, включая доверенности, курсируют между учреждением и участком исключительно с оказией. Наконец, нужно учитывать, что сами осужденные, естественно, самостоятельно поехать в с. Саратовка не могут.
Опять же по-хорошему в г. Усть-Каменогорске должна быть самостоятельная колония-поселение для «неосторожников» с полномочным начальником, спецчастью и всеми атрибутами, позволяющими своевременно и эффективно решать вопросы осужденных.
Но есть как есть. И вот мне надо подать иск на большого начальника о незаконности выговора. Куда?
Начальник находится в с. Саратовка, а это — юрисдикция суда Уланского района Восточно-Казахстанской области, в 50 км от Усть-Каменогорска. Так что по месту нахождения должностного лица я должен обращаться туда. Место моего жительства до осуждения — г. Алматы, и по месту жительства мне нужно обращаться в суд Алмалинского района г. Алматы. Наконец, фактически я проживаю в общежитии участка колонии-поселения в г. Усть-Каменогорске, которая находится в юрисдикции Усть-Каменогорского городского суда.
В статье 6 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан сказано, что суд должен решать вопросы исходя из критерия справедливости и разумности.
Я решил воспользоваться своим правом обратиться в суд по месту жительства и, поскольку бесспорно после осуждения не живу в г. Алматы, а живу в г. Усть-Каменогорске, исходя из критерия разумности обратился в суд по месту фактического проживания — в Усть-Каменогорский городской суд.
Действующее законодательство устанавливает, что местом жительства гражданина является населенный пункт, где он постоянно и преимущественно проживает.
До 3 сентября 2009 года я постоянно проживал в г. Алматы. С 3 сентября по 25 октября 2009 года я временно «проживал» в СИЗО г. Талдыкоргана, а с 25 октября 2009 года уже больше года я постоянно проживаю в городе Усть-Каменогорске и буду проживать до условно-досрочного освобождения или до конца срока, т.е. до осени 2013 года.
В результате 6 судебных процессов суды не пришли к единому мнению о месте моего жительства.
Усть-Каменогорский городской суд (судьи Евсеева и Манжуева) — дважды, Восточно-Казахстанский областной суд (судья Майкембаева) и суд Уланского района Восточно-Казахстанской области в судебных решениях утверждают, что местом моего жительства является г. Алматы.
Алмалинский суд г. Алматы и Алматинский городской суд (судья Абсиметова) не считает г. Алматы местом моего жительства.
Всецело поддерживаю решение родных мне по месту рождения и проживания до ареста районного и городского судов г. Алматы и подтверждаю, что сейчас я не живу в г. Алматы. Мои органы чувств, глаза, уши и нос категоричны в своей убежденности, что я живу в г. Усть-Каменогорске. Моя жена, друзья, коллеги, знакомые и более 130 осужденных в участке колонии-поселении помогают мне сохранить адекватность восприятия окружающего мира, укрепляя меня в этой убежденности.
Поэтому независимо от интерпретации закона судами Восточно-Казахстанской области, независимо от попыток некоторых судей сказать, что место жительства и место отбывания наказания не одно и то же, я живу в г. Усть-Каменогорске и точка.
При этом я отбываю наказание в колонии-поселении, юридический адрес которой: ВКО, с. Саратовка, ул. Школьная. Однако у этой колонии есть участок для «неосторожников» в г. Усть-Каменогорске, в котором я отбываю наказание и в общежитии которого, по адресу: г. Усть-Каменогорск, ул. Астафьева, 117/5 — я живу.
Если суды будут продолжать утверждать, что местом моего жительства является город Алматы, потому что я там жил до осуждения, или что местом моего отбывания наказания, является с. Саратовка, потому что там находится головной офис (начальник) исправительного учреждения, то что делает мое физическое тело в г. Усть-Каменогорске?
Согласно 4 судебным решениям, я не живу в г. Усть-Каменогорске и не отбываю в нем наказание.
Не верь глазам своим?! То есть фактически я нахожусь в г. Усть-Каменогорске, а юридически меня там нет ни в каком качестве — ни осужденного, ни постоянно проживающего?
Ну это уже чересчур!
Спасибо хоть Алматинскому городскому суду, (судья Абсиметова), который в своем решении указал, что а) Евгений Жовтис не живет в г. Алматы; б) Евгений Жовтис содержится в участке колонии-поселения в г. Усть-Каменогорске и в) Евгений Жовстес исходя из вышеизложенного должен обращаться с иском к начальнику в Усть-Каменогорский городской суд.
Алматинский городской суд восстановил во мне веру в справедливость, укрепил пошатнувшееся мнение о своем психическом здоровье.
Правда, ненадолго. Усть-Каменогорский городской суд (судья Манжуева) снова мне сообщил в августе 2010 года, что я живу в городе Алматы, но при этом должен обращаться в суд Уланского района.
Только было пришедший в себя через почти девять месяцев ощущения себя БОМЖом в законе, я вновь получил удар по здравому смыслу.
Сознание раздвоилось и затуманилось.
Если я имею право обращаться с иском в суд по месту своего жительства и, по мнению суда, место моего жительства — город Алматы, почему я должен обращаться в суд Уланского района — с тоской спрашивал себя я. И почему, если я безвылазно нахожусь в г. Усть-Каменогорске, я должен обращаться либо в Уланский суд, либо в суд г. Алматы? На горизонте забрезжила палата №6, смирительная рубашка, психотропное лечение.
И тут снова луч свет в темном царстве. Восточно-Казахстанский областной суд (судья Шарнаева) обратился в Верховный суд РК за разъяснением. В очень грамотно составленном запросе указывалось, что есть два решения судов одинакового уровня, противоречащих друг другу. Апелляционная инстанция ВКО облсуда считает, что Е. Жовстис имеет место жительства в г. Алматы и должен обращаться с иском к начальнику в суд Уланского района, где находится этот начальник. А Алматинский городской суд считает, что Жовтис не живет в Алматы, отбывает наказание в участке исправительного учреждения, в г. Усть-Каменогорске, и должен обращаться в суд г. Усть-Каменогорска.
Слава богу! Неужели сейчас все закончится, и я смогу, наконец то, в суде г. Усть-Каменогорска изложить свои доводы по существу иска?
Но не тут-то было. Ознакомившись с ответом председателя надзорной коллегии по гражданским делам Верховного суда РК А. Ташеновой, я снова впал в ступор и затосковал.
Во-первых, в нем сказано, что местом жительства осужденных к лишению свободы является населенный пункт, где они проживали до осуждения, то есть место моего жительства — г. Алматы.
Как же так, спрашивал себя я, ведь в законе глагол проживает использован в настоящем, а не в прошедшем времени.
То есть место жительства — это место, где я сейчас постоянно или преимущественно проживаю. Я постоянно, и даже не преимущественно, проживаю в г. Усть-Каменогорске. У меня с ноября прошлого года нет регистрации в Алматы. У меня есть временное удостоверение, выданное мне администрацией учреждения, где черным по белому написано, что я проживаю по адресу: г. Усть-Каменогорск, ул. Астафьева, 117/5.
Как место жительства с проживанием может быть в прошедшем времени?
Во-вторых, там было написано, что Жовтис не воспользовался правилом территориальной подсудности и не обратился в суд по месту жительства в г. Алматы.
Глаза уперлись в очки, и ужас закрался в сердце. Неужели я пропустил момент полного выпадения памяти и склероз одержал сокрушительную победу? Начал рыться в бумагах. Да, нет все нормально. Вот мой иск в Алмалинский суд города Алматы, по месту жительства, вот решение. Вот частная жалоба в Алматинский горсуд. Вот решение о том, что надо обращаться в Усть-Каменогрский городской суд. Все есть. И все есть в материалах дела, которое направлялось в Верховный суд.
Даже в запросе Восточно-Казахстанского областного суда об этом говорится. Ничего не понимаю...
Далее в ответе из Верховного суда говорится, что, оказывается, я отбываю наказание в колонии-поселении в Саратовке, так как у участка в г. Усть-Каменогорске нет юридического лица. Лица-то конечно нет, но адрес есть! У филиалов и подразделений вообще нет юридических лиц, но есть адреса, в смысле — улицы, номера дома и т.д. И если там живут люди, то они имеют этот адрес, независимо от того, где находится юридическое лицо.
Опят начались галлюцинации. В полузабытьи я рассуждал: значит, если бы у участка колонии в г. Усть-Каменогрске было юридическое лицо, то я, находящийся в г. Усть-Каменогорске, отбывал наказание и жил в г. Усть-Каменогорске. А без юридического лица у участка я отбываю наказание в с. Саратовка, хотя живу больше года в г. Усть-Каменогорске.
Тут я сказал себе «Стоп!» и подвел итоги.
Даже если все суды вместе взятые скажут, что место моего жительства — г. Алматы, а место отбывания наказания — с. Саратовка, я буду стоять до последнего, утверждая, что я не живу в г. Алматы, что я отбываю наказание в г. Усть-Каменогорске и живу в г. Усть-Каменогорске. Не в Алматы, и не в Саратовке.
Может встать вопрос, а чего вообще Жовтис тут так уперся? Согласился бы с тем, чтобы дело рассмотрел суд в Уланском районе, и давно бы уже получил какой-нибудь, возможно, положительный результат о незаконности выговора.
А уперся я потому, что, если у меня есть право подать иск по месту жительства, я хочу им воспользоваться. В г. Усть-Каменогорске (что разумно и целесообразно и соответствует фактическому положению вещей) или хотя бы в г. Алматы (что неразумно и где я не живу, но суд считает этот город местом моего жительства в настоящее время). Я полагаю, что осужденные не должны подвергаться дискриминации и так же, как все граждане, иметь право выбора, в какой суд обратиться: по месту жительства или по месту нахождения должностного лица. Которым, кстати, может оказаться не только начальник исправительного учреждения, но и какой-нибудь астанинский чиновник. А он находится в сотнях или тысячах километров от гражданина, и рассматривать иск должны в удобном для этого гражданина месте.
И если у осужденного нет места жительства, а есть место отбывания наказания, он должен иметь право обращаться в суд по месту этого отбывания, которое должно определяться по адресу фактического нахождения осужденного.
Кстати, возможность подачи иска в суд по месту отбывания наказания осужденных предусмотрена, например, в нормативном постановлении Верховного суда РК от 2007 года, касающемся рассмотрения вопросов условно-досрочного освобождения.
Как хорошо сослаться на разумный и логичный документ!
Может быть, дверь в палату №6 еще не захлопнулась?