Автор: Виктор ЛЕРНЕР
В Иране продолжаются массовые протесты. Сотни тысяч демонстрантов на улицах требуют пересмотра результатов президентских выборов.
More...
«Стражи Исламской революции» – страшная организация, объединяющая одновременно элитные воинские подразделения и разветвленную шпионскую сеть, – то заявляют о своей готовности покарать «агентов западных спецслужб и их пособников», то вдруг вполголоса говорят о том, что во время выборов были зарегистрированы «незначительные нарушения». Что же происходит в Иране? Говорят, новая революция.
Если примерить личину народного трибуна на двоих оппонентов — претендентов на пост президента Ирана, то придется признать, что 67-летний архитектор Хоссейн Муссаи едва ли для нее годится. Слишком неуверенно глядят его старческие глаза, слишком слабо пожатие руки и слишком явно дрожит голос. Незадолго до выборов на вопрос одного из западных журналистов о том, намерен ли он в случае своего избрания продолжать развивать иранскую атомную программу, Муссаи со всей возможной осторожностью ответил: «Неужели между двумя кандидатами в решающих вопросах должны присутствовать непримиримые противоречия?»
Его противник, нынешний президент страны Махмуд Ахмадинежад, не только младше (ему 52), но и более ярок и выразителен как личность. Дипломированный инженер-строитель, Ахмадинежад обычно встречает журналистов в своем кабинете, сидя под огромной картой Ближнего Востока: на ней четко отмечены границы всех стран, однако Израиль не присутствует как таковой — своего рода молчаливый ответ иранского президента на любые возможные вопросы о его отношении к еврейскому государству. Общаясь с репортером немецкого журнала «Шпигель», Ахмадинежад накануне выборов заявил: «Кого бы из нас ни выбрали — по большому счету это неважно. В Иране существует традиция: побеждают все. В этой стране царит гармония».
Когда рождается новый лидер?
Какая страшная ошибка! Редкое утверждение оказывалось настолько неверным и настолько далеким от реальной действительности, чем это. И редко случалось так, что столь скромный, надежно «вписанный» в существующую систему, почти символический противник действующего президента вдруг в одночасье оказывался настоящим, непримиримым и сильным бойцом оппозиции, олицетворяя собой ни много ни мало — флаг сопротивления существующему режиму «государства Аллаха».
Тот самый Муссаи, бывший в восьмидесятые годы иранским премьер-министром (пост, которого давно уже не существует в Иране), который до выборов отчаянно боялся сказать хоть слово поперек Ахмадинежаду и стоящему за его спиной аятолле Хаменеи, духовному лидеру Ирана, превратился теперь в своего рода флаг исламского сопротивления исламскому же режиму. В человека, за которого многочисленные сторонники в самом деле готовы отдать жизнь.
С 12 июня — дня президентских выборов — Хоссейн Муссаи вольно или невольно превратился в историческую фигуру. С того самого момента день за днем сотни тысячи демонстрантов выходят на улицы с его именем на устах. Да и сам он, старик с дрожащим голосом, все более уверенно забирается на очередную трибуну и все громче произносит умные, выдержанные и зажигательные речи — речи, которые вполне годятся для немедленной публикации в прессе. Он поднимает к небу сжатую в кулак десницу и требует справедливости — а именно, проведения повторных выборов взамен сфальсифицированных правящим режимом.
Бунт нельзя запретить, как и дождь
Расчет иранских властей на то, что бунт, спровоцированный подтасовкой результатов выборов, уляжется сам собой, не оправдался. Революционная ситуация развивается по классическому канону: сначала ошарашенное безмолвие народа, затем все более громкий ропот, за которым последовали первые столкновения с военными и полицейскими, первые жертвы и первые мученики новой революции. До сих пор власти реагировали явно запаздывая. Сначала, как водится, постарались изолировать иностранных журналистов — это не сработало, так как фотографии и короткие видеосюжеты с демонстраций, снятые обычными мобильными телефонами, стали просачиваться в Интернет. Потом пошли запреты на массовые манифестации — с тем же успехом можно было запретить, например, дождь.
Была предпринята даже попытка контрпропаганды. По государственному телевидению показали кадры якобы атаки протестующих на мечеть, о чем с возмущением упомянул в своей пятничной проповеди всесильный аятолла Хаменеи. В речи, которая ожидалась многими иранцами, как путеводная и примирительная (авторитет духовного лидера Ирана до сих пор был непререкаем), он обрушился на «возмутителей спокойствия» и заявил, что они идут против воли Аллаха. Со всеми вытекающими «чреватыми последствиями».
Оппозиция застыла в шоке, но потом встряхнулась и начала протестовать с новой силой, теперь уже вопреки приказу главного священнослужителя Ирана. В то же время оказалось, что религиозные властители страны также разобщены. Сразу после знаменитой проповеди Хаменеи в поддержку протестующих публично высказался еще один известный религиозный деятель — 86-летний Али Монтасери из города Гхом, носящий титулы «великого аятоллы» и «мадрашаа аль-таклид» («примера для подражания»), заявил, что он впервые за последние 20 лет пошел на выборы, проголосовал за Муссаи и резко осудил правительство, «провозглашающее результаты, которым не может поверить ни один человек, которому не изменили все его пять чувств».
Даже «несгибаемая гвардия», «Стражи Исламской революции», похоже, выказывают первые признаки разобщения. Сначала спецподразделения этой организации по приказу правительства приняли участие в разгоне демонстраций. Потом, после того как от пуль снайперов (как предполагается — из числа «стражей») погибли несколько активистов-демонстрантов, все они исчезли с улиц, предоставив разбираться с манифестантами армии и полиции, а из их штаб-квартиры вдруг пришло сообщение о том, что «стражи» обнаружили «незначительные нарушения» в подсчете голосов.
Так, в одном из небольших городов на севере страны за Ахмадинежада было подано на три миллиона бюллетеней больше, чем в нем вообще числилось жителей — как обладающих правом голоса, так и не обладающих. Это сообщение было немедленно опровергнуто властями — но не самими «стражами».
Чтобы не заострять внимание на этом инциденте, «в оборот» было вброшено очередное сообщение: правительство намерено выгнать из Ирана целый ряд западных посольств в полном составе. В первую очередь угроза нависла над французскими, немецкими и британскими дипломатами — все они представляют знаменитую «Евротройку», несущую основное бремя переговорного процесса по иранской ядерной программе.
Тем временем демонстрации продолжаются и становятся все многочисленнее. Хоссейн Муссаи, образно выражаясь, «не слезает с броневика» и голос его больше не дрожит. Он заявляет, что сам готов в любую секунду стать мучеником, отдав жизнь за дело иранской демократии.
Цунами зеленого цвета
Революция против истеблишмента, исламский протест против исламского же режима, цунами зеленого цвета — вот что происходит сейчас в Иране. Зеленый — цвет этого бунта и он же — цвет ислама. Сегодняшние демонстранты выкрикивают те же лозунги, которые звучали в 1979 году, во времена исламской революции Хомейни. Теперь они обращаются против его последователей — в первую очередь против Махмуда Ахмадинежада, который, как известно, лично участвовал в то время в штурме американского посольства. В Исфахане и Табризе, в Ширазе и Тегеране на улицы выходят студенты в джинсах и старухи в чадрах, базарные торговцы и ученые богословы. Одни кричат: «Смерть диктатору!», другие, осторожные, скандируют ненаказуемое: «Аллагу акбар!» («Аллах велик!»). Многие несут плакаты с одним и тем же вопросом: «Куда девался мой голос?». Все это снимается тысячами мобильных телефонов и распространяется по всему свету — телекамер на этих маршах не увидеть, они запрещены правительством.
Как долго продержится волна протеста? Правительство Ахмадинежада надеется, что недолго — наверное, удастся пересидеть пока все успокоится и продолжить «с третьей цифры». Однако непохоже, чтобы демонстранты успокоились. Сам президент (то ли переизбранный, то ли вообще теперь нелегитимный) выказывает первые признаки слабости: назвав в первые дни волнений протестующих «пылью под ногами их западных хозяев», Ахмадинежад уже через несколько дней вынужден был извиниться. Похоже, в стране, где царит гармония, в задающем тон оркестре что-то всерьез разладилось.
Еще раньше иранский президент предпринял попытку вообще «спустить на тормозах» все протесты, развязно заявив, что он не может принимать всерьез толпу фанатов, которые устраивают уличные беспорядки, подобно футбольным болельщикам, не желающим смириться с поражением любимой команды. Совершенно гениальный ответ на это нашелся у футболистов иранской сборной: на матч в Сеуле шестеро из одиннадцати игроков вышли с яркими зелеными нарукавными повязками — явная и недвусмысленная поддержка демонстрантов. Запретить показ этой игры в Иране невозможно — вся страна «фанатеет» от футбола, и каждый игрок сборной здесь — национальный герой, от которого так просто не отмахнуться.
Вообще, попытка изолировать мировые массмедиа от происходящего блистательно провалилась. YouTube и многочисленные блоги, интернет-форумы и личные страницы переполнились документальными кадрами из Ирана, а правительство США даже обратилось к руководству знаменитого портала Twitter с просьбой перенести ремонтные работы на ближневосточных серверах, чтобы не прерывать поток информации из Ирана. Этот протест вполне можно назвать и «медийной революцией» — пожалуй, впервые Интернет продемонстрировал свою силу. Тот же бунтующий аятолла из Гхома Али Монтасери назвал его «виртуальной мегамечетью» и призвал верующих в Аллаха бороться против несправедливости любыми способами — в том числе с помощью современных информационных технологий.
Что же касается нынешнего президента, то Махмуд Ахмадинежад, похоже, сделал еще одну ошибку. Почувствовав поддержку аятоллы Али Хаменеи, он, закрепляя успех, отправился с визитом туда, где его победа была официально принята, — в Россию, на саммит Шанхайской организации сотрудничества. В Екатеринбурге, где он проходил, ему удалось отдохнуть от треволнений «послевыборного периода». Но лучше бы он остался дома, где в его отсутствие усилились протесты.
Сметет ли новая революция режим?
Пока нельзя сказать, чем кончится «новая исламская революция» в Иране, однако нынешние события многим напоминают «пражскую весну» 1968-го года или польские баррикадные бои «Солидарности». Как известно, эти события завершились сменой не только правительств, но и идеологий.
С другой стороны, все может завершиться более печально — так, как завершилась, например, студенческая демонстрация на пекинской площади Тяньаньмень. Впрочем, в данный момент власть в Иране стоит перед почти неразрешимой дилеммой. Если аятолла Хаменеи решит дать волю протестующим — это может привести к коренному изменению режима. Если же он выберет силовой, «китайский» вариант — то навсегда потеряет возможность утверждать, что «исламская революция» пользуется мандатом доверия у народа.
Сегодня весь мир удивленно смотрит на Иран. Кто мог подумать, что страна, угрожающая соседям своей атомной программой, выставляющая западные правительства на посмешище, может быть другой.
Впрочем, столь пристальный интерес мирового сообщества обусловлен еще и тем, что западные правительства полагают: кто бы ни пришел вместо Ахмадинежада — пламенного, непоследовательного и преисполненного задиристостью — он окажется лучше. Однако и это предположение может оказаться ошибкой. Как водится, всех рассудит время, но как раз его у нынешнего иранского президента, похоже, почти не осталось.
0 коммент.:
Отправить комментарий