Автор: Роман СОЛОДЧЕНКО
«Все пройдет» было начертано на кольце царя Соломона. Рано или поздно пройдет финансовый кризис, чем-то закончится наше противостояние с чиновниками, поменяется власть, и история национализации БТА Банка войдет эпизодом в краткий курс становления финансового сектора в Казахстане. Время все расставит на свои места и всему даст свои оценки. Почему-то мне именно сейчас мне захотелось представить ситуацию с позиций того еще далекого дня.
More...
Это мое субъективное ощущение и видение ситуации, но возможно, оно найдет отклик у кого-то из моих читателей.
Восемь месяцев отделяет нас от начала открытого активного вмешательства государства в экономические процессы. За восемь месяцев, прошедших с момента национализации, частное решение, принятое в отношении одного банка, развернулось в масштабную государственную политику тотального контроля крупного бизнеса. Объемы средств, сжигаемых в попытке остановить падение экономики, увеличились в разы. Уголовные преследования неугодных власти людей стали повседневной практикой наряду с судебным беспределом, давлением на средства массовой информации, полным игнорированием международного и общественного мнения. Это второй масштабный кризис в короткой истории независимого Казахстана, первый случился в 1998.
Тогда, в 98-м, президент в условиях разворачивающегося кризиса в юго-восточной Азии, не надеясь на квалификацию преданных ему чиновников, открыл дорогу в правительство новой волне молодых и амбициозных бизнесменов. Ничего не меняя де-юре в системе государственного управления, президент де-факто передал правительству все полномочия по управлению экономикой. От политики государственных заимствований до распоряжения личным внебюджетным фондом в 100млн. долл., о котором парламентарии и не подозревали. Новички приняли правила игры и за неполных два года не только предотвратили развитие в стране кризисных явлений, но и заложили хорошую основу для последующего роста. Не вмешиваясь в деятельность правительства, президент, тем не менее, жестко контролировал степень влияния отдельных министров, через регулярные перекраивания организационной структуры правительства и периодический ввод в игру представителей старой гвардии. К концу 1999 года основные трудности были позади, и президент вернулся к прежней системе, построенной на принципах личной преданности.
В правительство вернулись старые кадры. Молодых реформаторов частично попытались подогнать под те же стандарты. Тех, кого такая перспектива не прельщала, до поры отпустили с миром. В результате такой контролируемой демократизации государственного управления в выигрыше оказались как участники процесса, так и сама страна. Десять лет спустя ситуация повторилась на новом историческом витке. Масштаб кризиса принял глобальный характер, его влияние на экономику страны в силу ее более высокой интеграции в мировые процессы стало гораздо более ощутимым.
С другой стороны, и страна подошла к кризису хорошо подготовленной. За годы экономического роста государство накопило солидные резервы, с тем, чтобы выступить активным игроком на экономическом поле. Частный бизнес твердо встал на ноги. Единственным слабым звеном на момент начала кризиса, на мой взгляд, как и раньше, было правительство. Разгон в 2001 году молодых технократов, вышедших из правительства и объединившихся в Демократический выбор Казахстана, развеял все иллюзии относительно возможности послужить на благо родной страны. В последующие годы приток в правительство «свежей крови» практически прекратился. Количество профессиональных управленцев естественным образом сокращалось. Освобождающиеся позиции пополнялись либо из акимовского корпуса, либо за счёт стремительно растущей по карьерной лестнице молодежи. В последние годы этот процесс усугубился серией политических убийств, бегством за рубеж старшего зятя, межгрупповыми разборками.
В результате кампании по борьбе с коррупцией управленческая колода потеряла еще несколько фигур, в преданности которых никто не мог усомниться. Самым главным уроном этой кампании стало то, что степень личной преданности президенту, перестала, как раньше, коррелироваться со степенью безопасности. Эти непонятные и непоследовательные сигналы внесли сумятицу в ряды чиновников. Чиновники стали подозрительнее, а значит агрессивнее. В результате, к моменту начала кризиса мы получило правительство, слабее которого в независимой истории Казахстана, пожалуй, не было.
Что же помешало президенту и в этот раз допустить к штурвалу команду кризисных управленцев, способных провести страну через тяжелый период с наименьшими потерями? На мой взгляд, здесь роль сыграли два фактора. Первый связан с потерей чиновниками чувства безопасности. Если раньше для долгой и благополучной карьеры достаточно было верой и правдой служить главе государства, сейчас его расположение перестало служить гарантией неприкосновенности. Удар могли нанести конкуренты, да и к соратникам в этих условиях лишний раз поворачиваться спиной было небезопасно. Наиболее распространенной тактикой стало нанесение превентивных ударов и ликвидация потенциальных соперников еще до того, как те себя таковыми успеют осознать. Второй фактор, на мой взгляд, усталость самого президента. Такое впечатление начало формироваться с конца 2006 года, когда президент впервые отменил проведение ежегодного Конгресса финансистов. В последующем и участие главы государства в публичных мероприятиях, и график международных поездок, и частота краткосрочных отпусков только подтверждали это мнение.
В итоге, к началу кризиса мы получили слабое правительство, возглавляемое чиновниками, агрессивно отстаивающими свое право на власть, и стремящегося к покою президента. С любой точки зрения — не самая удачная комбинация. Я знаю, что еще осенью 2007 года, как только банки в полной мере оценили масштабы грядущей угрозы, состоялась встреча президента с банкирами и представителями бизнеса на которой бизнесмены предложили свои услуги по выводу страны из кризиса. Для контроля антикризисной программы со стороны государства предлагалось, не меняя главы правительства, поменять нескольких ключевых министров. Президент согласился и с доводами, и с подходами, но тут в дело вмешался премьер. Масимов вполне обосновано рассудил, что на фоне сильных министров рано или поздно встанет вопрос об адекватном премьере. Я думаю, премьер не на шутку испугался и стал готовить ответный удар. Первым делом необходимо было определить ключевых союзников. В их список попали те, для кого изменение существующего порядка означало карьерные либо финансовые потери. Я не знаю, какие аргументы использовал Карим Кажимканович, но результатом его убеждений стало кардинальное изменение президентской позиции. Предполагаемые назначения так и не состоялись, а все причастные к встрече, включая потенциальных кандидатов, попали в список на «отстрел».
Если с оттеснением от властных рычагов государственных людей никаких хлопот не было, то для подготовки «нейтрализации» банкиров понадобилось около года. Первым под контроль чиновников попал Казком, неожиданно для всех потерявший 25% акций в пользу нового акционера, представленного г-жой Нуриевой, входящей в команду премьера. Следующим шагом стала предложенная в октябре схема поддержки финансового сектора, которая должна была передать в руки государства контроль над БТА и Альянсом. Ни доводы банков, ни риски, связанные с национализацией, остановить запущенную машину уже не могли. В феврале в два банка, отказавшиеся впустить новых хозяев полюбовно правительство зашло, что называется «по самую рукоятку». Что было дальше, известно, а вот чем закончится эта история, нам еще только предстоит узнать.
Источник: Блог Романа Солодченко
0 коммент.:
Отправить комментарий