В Казахстане два вида НПО - те, которые существуют на гранты различных зарубежных фондов, и те, кто финансируется из бюджета.
При всей внешней похожести идеологически они разные, и это определяется взаимоотношениями с властью.
В исходно-смысловом значении неправительственная организация (НПО) — это организация, независимая от государства и в первую очередь в сфере идеологии. При этом зависимость, скажем, финансовая или юридическая, не исключается, если она не приводит к диктату в вопросах идеологии. Но в наших условиях, если правительство заказывает музыку, то оно естественно задает идеологический формат деятельности, а точнее ее границы. И такие организации неправительственными можно назвать с большой натяжкой. Ну а если при этом некоторые из них еще и начинают политически подыгрывать властям, то называть их НПО — значит грешить против истины.
В государствах с высоким уровнем коррупции, низким уровнем правовой культуры и отсутствием развитых институтов демократии финансовая зависимость неправительственных организаций от чиновников практически всегда приводит к тому, что получающие госзаказы НПО становятся идеологически послушными и управляемыми. Этот феномен имеет свое название — ГОНГО (GOvernmental NGO) Зависимость подразумевает явную или скрытую идеологическую (и, как следствие, политическую) ангажированность и проявляется в явной или скрытой поддержке курса правящего режима.
Процесс возникновения ГОНГО не является спонтанным. Как показывает опыт, авторитарные режимы целенаправленно создают ГОНГО. Делается это в первую очередь с целью противодействия тем НПО, деятельность которых направлена на изменение ситуации в стране в сторону демократии. Такая деятельность по определению опасна для любого авторитаризма, так как она неминуемо приводит к требованию демократических перемен и, в конце концов, может привести к этим переменам.
Опыт Югославии, Грузии и Украины показал властям стран СНГ, что развитие неправительственных организаций чревато большими угрозами этим режимам. В этом смысле появление ГОНГО это закономерная реакция антидемократических режимов на угрозы со стороны НПО. Очень активно такая работа ведется в России, где ГОНГО штампуются сотнями. Не отстает от Кремля и «Ак орда», не скупящаяся на прикорм идеологически преданных сторонников.
В основной своей массе ГОНГО ориентированы на социальные программы и благотворительность. В рамках выделяемых правительством грантов проводятся акции, тренинги, конференции, семинары. Внешне работа кипит. Но о пользе этой работы, о ее реальных результатах можно поспорить. Правда, это отдельный разговор.
Меня меньше всего интересует тема откатов (по слухам до 30%), которые якобы отстегиваются при получении правительственных грантов. Зная наших чиновников, этим слухам больше веришь, чем не веришь. Я не собираюсь вести разговор и о том, что в большинстве случаев работа ГОНГО мало сопрягается с реальными проблемами населения. И уж совсем не мое дело, что основная часть бюджетных денег бесследно уходит, как вода в песок, В данном случае все это вторично, и поэтому мы здесь опустим эти вопросы. Главное здесь не то социальное, что якобы делают ГОНГО, а то политическое, что из этого вытекает.
С точки зрения главного заказчика основная миссия ГОНГО — в том, чтобы уменьшить влияние НПО, потеснить их позиции в общественном мнении, представить иную картину видения происходящего в стране для внешнего пользования. То есть ГОНГО нужны для борьбы с НПО, дезавуирования их оценок, мониторингов, отчетов. За то, что они рисуют нужную властям картину, им готовы простить и откаты, и бездарную трату бюджетных миллионов.
Наиболее сообразительные из активистов ГОНГО, поняв, что именно от них требуется, активно включились в новую для них работу по обслуживанию власти. Последняя конференция по человеческому измерению в Варшаве показала, что власти решили по полной использовать наемников из системы ГОНГО. Привезенная «Ак ордой» ГОНГО-команда добросовестно отрабатывала свой хлеб, во всем поддакивая официальной делегации и пытаясь дезавуировать выступления критиков власти из НПО.
Знаю встречный аргумент: мол, НПО-шники, критикующие власть, делают это на западные деньги. Если ГОНГО зависят от правительства, то НПО — от западных фондов. Какая, дескать, разница? Большая! И очень печально, когда с виду умные и образованные люди этого не понимают.
Говорят, что деньги не пахнут. Но это если вам их дают на хорошие дела. Если для чего-то плохого, грязного — вонь стоит неимоверная. Так вот, я считаю, что западные деньги не пахнут вовсе, а те, что выдаются ГОНГО — с явным запашком. Попробую это доказать.
Если вам дают деньги на развитие демократии, которой в стране не хватает, то эти деньги без запаха — это правильные деньги. Причем правильные они не только с точки зрения западных фондов, их выделяющих, но и со стороны нашей власти, которая признает необходимость этой демократии и в принципе не отказывается от этих денег.
Ведь когда эти фонды обучают наших врачей, педагогов, полицейских, мы не говорим о том, что наши врачи, педагоги и полицейские продались. Мы понимаем, что это нам во благо. Почему же когда Запад выделяет гранты для развития институтов демократии, находятся люди, которые начинают вопить о недопустимости вмешательства иностранцев в процесс построения демократии?
Причина понятна: организации, не контролируемые правительством, отрабатывая выделенные на нашу демократию деньги, начинают критиковать правительство, которое хоть и заявляет о своей приверженности демократии, но делать конкретные шаги в этом направлении особо не торопится. Значит проблема не в проплаченных Западом НПО, а в правительстве, у которого не получается двигаться в сторону демократии. Чего ж тогда пенять на зеркало, коль рожа крива?
То есть в нашей ситуации НПО, (которые с согласия правительства получают деньги на Западе) мешают правительству выглядеть более респектабельно, чем они есть на самом деле. В ответ правительство, не имея возможности закрыть НПО, создает ГОНГО — свои общественные организации, идеологически и функционально альтернативные НПО.
Спрашивается, чем же западные деньги хуже бюджетных? Одни тратят деньги американских и западноевропейских налогоплательщиков на продвижение демократии. Другие — деньги казахстанских налогоплательщиков на оказание социальной помощи населению. Казалось бы, и ради Бога — каждый занят своим делом! Ан, нет! ГОНГО помимо своей основной работы подвязались на ниве борьбы с НПО на стороне своего работодателя. Что называется, долг платежом красен.
Знаю, кое-кто скажет, что многие НПО в Европе и Америке тоже финансируются из бюджета. Да, но при этом никто не считает их ГОНГО. Ситуация там принципиально другая. Во-первых, потому что, даже получая деньги от чиновников, западные НПО-шники остаются действительно независимыми. Совершенно другая культура отношений.
Во-вторых, западные НПО (в своем подавляющем большинстве) выполняют миссию — социально-благотворительную, воспитательно-адаптационную и культурно-просветительскую. «Политические« НПО (в нашем смысле это все, кто критикует власть) там просто не нужны. Зачем продвигать демократию, стимулировать гражданскую активность, если все это уже в наличии. Там даже правозащитники в иных условиях — вопросы защиты прав человека вполне успешно решаются в судах.
В наших условиях пытаться решать социальные проблемы, не решив политические — сизифов труд. Ведь никто не станет создавать в концлагере профсоюз работников легкой промышленности, отстаивать права секс-меньшинств и бороться за чистоту воздуха. Точно также сложно (если это вообще возможно) решать проблемы скажем нетрадиционных религий, мигрантов или коррумпированности чиновников в условиях казахстанского авторитаризма. Отличное тому доказательство — двадцатилетняя борьба с коррупцией в Казахстане. Кому еще не ясно, что без политических изменений системы эта борьба будет вестись вечно?
В стране, где торжествует телефонное право, где власть сосредоточена в одних руках, где госаппарат коррумпирован сверху до низу, где пресса не свободна, а суды продажны, заниматься решением социальных вопросов — практически бессмысленно. Это затыкание дыр в прогнившем ведре.
Однако механизм раскрутки ГОНГО в Казахстане запущен - выделяются новые миллионы из бюджета, проводятся мероприятия, пишутся отчеты, звучат пафосные выступления. Люди, формально не принадлежащие власти, доказывают, что в Казахстане с демократией все (или почти все) нормально. Вслед за чиновниками они убеждают, что вопросы демократии, как, впрочем, и социальные проблемы населения успешно в стране решаются. То есть, говоря прямо, откровенно врут
Появляются идеологи ГОНГО, обосновывающие необходимость ориентации на социальный характер деятельности организаций. Мол, НПО и политика не совместимы. Формируется мнение, что «настоящие« НПО должны заниматься конкретными проблемами людей, а не критикой деятельности власти.
Однако вся это аполитичность ГОНГО исчезает, как только звучит критика в адрес властей со стороны коллег из НПО. Идеологи ГОНГО забывают о своей сугубо социальной миссии, и дружно едут в Варшаву, Вену, участвуют в различных политических мероприятиях, где откровенно демонстрируют свою идеологическую ангажированность, защищая и оправдывая действия властей. Этакая двойственность позиции. Дескать, мы против того, чтобы НПО лезли в политику, но когда нападают на нашего работодателя, молчать не будем.
Президент Конфедерации неправительственных организаций «Ариптес«, объединяющей ГОНГО, Лайла АХМЕТОВА категорична: « Я твердо стою на своем. НПО должны быть социальными. И заниматься тем, чем им положено заниматься по уставу». Казалось бы, ну и занимайтесь социалкой. Какое отношение к чисто социальной деятельности ГОНГО имеют вопросы развития демократии, правозащитной деятельности и свободы слова, которые обсуждались осенью в Варшаве. Ан, нет! Приехала целая команда, заточенная на противостояние с НПО и принявшая самое активное участие в обсуждении того, чего нет в их уставах.
Хотя с другой стороны — имеют полное на это право. Даже если об этом нет в их уставах. Вот только зачем же лицемерить и говорить о своей принципиальной аполитичности и независимости? Люди-то вокруг грамотные — все понимают.
Пора бы понять некоторым особо ретивым ГОНГО-шникам, что своей поддержкой прогнившего антидемократического режима они серьезно дискредитируют себя в глазах тех, кто сегодня понимает истинную природу происходящего. Завтра это понимание станет достоянием большинства казахстанцев — как объяснять свое сотрудничество с теми, кто противится демократии? И это вопрос не только репутации. Это вопрос будущего страны. Потому что и от их позиции зависит, каким оно будет, это будущее.
В государствах с высоким уровнем коррупции, низким уровнем правовой культуры и отсутствием развитых институтов демократии финансовая зависимость неправительственных организаций от чиновников практически всегда приводит к тому, что получающие госзаказы НПО становятся идеологически послушными и управляемыми. Этот феномен имеет свое название — ГОНГО (GOvernmental NGO) Зависимость подразумевает явную или скрытую идеологическую (и, как следствие, политическую) ангажированность и проявляется в явной или скрытой поддержке курса правящего режима.
Процесс возникновения ГОНГО не является спонтанным. Как показывает опыт, авторитарные режимы целенаправленно создают ГОНГО. Делается это в первую очередь с целью противодействия тем НПО, деятельность которых направлена на изменение ситуации в стране в сторону демократии. Такая деятельность по определению опасна для любого авторитаризма, так как она неминуемо приводит к требованию демократических перемен и, в конце концов, может привести к этим переменам.
Опыт Югославии, Грузии и Украины показал властям стран СНГ, что развитие неправительственных организаций чревато большими угрозами этим режимам. В этом смысле появление ГОНГО это закономерная реакция антидемократических режимов на угрозы со стороны НПО. Очень активно такая работа ведется в России, где ГОНГО штампуются сотнями. Не отстает от Кремля и «Ак орда», не скупящаяся на прикорм идеологически преданных сторонников.
В основной своей массе ГОНГО ориентированы на социальные программы и благотворительность. В рамках выделяемых правительством грантов проводятся акции, тренинги, конференции, семинары. Внешне работа кипит. Но о пользе этой работы, о ее реальных результатах можно поспорить. Правда, это отдельный разговор.
Меня меньше всего интересует тема откатов (по слухам до 30%), которые якобы отстегиваются при получении правительственных грантов. Зная наших чиновников, этим слухам больше веришь, чем не веришь. Я не собираюсь вести разговор и о том, что в большинстве случаев работа ГОНГО мало сопрягается с реальными проблемами населения. И уж совсем не мое дело, что основная часть бюджетных денег бесследно уходит, как вода в песок, В данном случае все это вторично, и поэтому мы здесь опустим эти вопросы. Главное здесь не то социальное, что якобы делают ГОНГО, а то политическое, что из этого вытекает.
С точки зрения главного заказчика основная миссия ГОНГО — в том, чтобы уменьшить влияние НПО, потеснить их позиции в общественном мнении, представить иную картину видения происходящего в стране для внешнего пользования. То есть ГОНГО нужны для борьбы с НПО, дезавуирования их оценок, мониторингов, отчетов. За то, что они рисуют нужную властям картину, им готовы простить и откаты, и бездарную трату бюджетных миллионов.
Наиболее сообразительные из активистов ГОНГО, поняв, что именно от них требуется, активно включились в новую для них работу по обслуживанию власти. Последняя конференция по человеческому измерению в Варшаве показала, что власти решили по полной использовать наемников из системы ГОНГО. Привезенная «Ак ордой» ГОНГО-команда добросовестно отрабатывала свой хлеб, во всем поддакивая официальной делегации и пытаясь дезавуировать выступления критиков власти из НПО.
Знаю встречный аргумент: мол, НПО-шники, критикующие власть, делают это на западные деньги. Если ГОНГО зависят от правительства, то НПО — от западных фондов. Какая, дескать, разница? Большая! И очень печально, когда с виду умные и образованные люди этого не понимают.
Говорят, что деньги не пахнут. Но это если вам их дают на хорошие дела. Если для чего-то плохого, грязного — вонь стоит неимоверная. Так вот, я считаю, что западные деньги не пахнут вовсе, а те, что выдаются ГОНГО — с явным запашком. Попробую это доказать.
Если вам дают деньги на развитие демократии, которой в стране не хватает, то эти деньги без запаха — это правильные деньги. Причем правильные они не только с точки зрения западных фондов, их выделяющих, но и со стороны нашей власти, которая признает необходимость этой демократии и в принципе не отказывается от этих денег.
Ведь когда эти фонды обучают наших врачей, педагогов, полицейских, мы не говорим о том, что наши врачи, педагоги и полицейские продались. Мы понимаем, что это нам во благо. Почему же когда Запад выделяет гранты для развития институтов демократии, находятся люди, которые начинают вопить о недопустимости вмешательства иностранцев в процесс построения демократии?
Причина понятна: организации, не контролируемые правительством, отрабатывая выделенные на нашу демократию деньги, начинают критиковать правительство, которое хоть и заявляет о своей приверженности демократии, но делать конкретные шаги в этом направлении особо не торопится. Значит проблема не в проплаченных Западом НПО, а в правительстве, у которого не получается двигаться в сторону демократии. Чего ж тогда пенять на зеркало, коль рожа крива?
То есть в нашей ситуации НПО, (которые с согласия правительства получают деньги на Западе) мешают правительству выглядеть более респектабельно, чем они есть на самом деле. В ответ правительство, не имея возможности закрыть НПО, создает ГОНГО — свои общественные организации, идеологически и функционально альтернативные НПО.
Спрашивается, чем же западные деньги хуже бюджетных? Одни тратят деньги американских и западноевропейских налогоплательщиков на продвижение демократии. Другие — деньги казахстанских налогоплательщиков на оказание социальной помощи населению. Казалось бы, и ради Бога — каждый занят своим делом! Ан, нет! ГОНГО помимо своей основной работы подвязались на ниве борьбы с НПО на стороне своего работодателя. Что называется, долг платежом красен.
Знаю, кое-кто скажет, что многие НПО в Европе и Америке тоже финансируются из бюджета. Да, но при этом никто не считает их ГОНГО. Ситуация там принципиально другая. Во-первых, потому что, даже получая деньги от чиновников, западные НПО-шники остаются действительно независимыми. Совершенно другая культура отношений.
Во-вторых, западные НПО (в своем подавляющем большинстве) выполняют миссию — социально-благотворительную, воспитательно-адаптационную и культурно-просветительскую. «Политические« НПО (в нашем смысле это все, кто критикует власть) там просто не нужны. Зачем продвигать демократию, стимулировать гражданскую активность, если все это уже в наличии. Там даже правозащитники в иных условиях — вопросы защиты прав человека вполне успешно решаются в судах.
В наших условиях пытаться решать социальные проблемы, не решив политические — сизифов труд. Ведь никто не станет создавать в концлагере профсоюз работников легкой промышленности, отстаивать права секс-меньшинств и бороться за чистоту воздуха. Точно также сложно (если это вообще возможно) решать проблемы скажем нетрадиционных религий, мигрантов или коррумпированности чиновников в условиях казахстанского авторитаризма. Отличное тому доказательство — двадцатилетняя борьба с коррупцией в Казахстане. Кому еще не ясно, что без политических изменений системы эта борьба будет вестись вечно?
В стране, где торжествует телефонное право, где власть сосредоточена в одних руках, где госаппарат коррумпирован сверху до низу, где пресса не свободна, а суды продажны, заниматься решением социальных вопросов — практически бессмысленно. Это затыкание дыр в прогнившем ведре.
Однако механизм раскрутки ГОНГО в Казахстане запущен - выделяются новые миллионы из бюджета, проводятся мероприятия, пишутся отчеты, звучат пафосные выступления. Люди, формально не принадлежащие власти, доказывают, что в Казахстане с демократией все (или почти все) нормально. Вслед за чиновниками они убеждают, что вопросы демократии, как, впрочем, и социальные проблемы населения успешно в стране решаются. То есть, говоря прямо, откровенно врут
Появляются идеологи ГОНГО, обосновывающие необходимость ориентации на социальный характер деятельности организаций. Мол, НПО и политика не совместимы. Формируется мнение, что «настоящие« НПО должны заниматься конкретными проблемами людей, а не критикой деятельности власти.
Однако вся это аполитичность ГОНГО исчезает, как только звучит критика в адрес властей со стороны коллег из НПО. Идеологи ГОНГО забывают о своей сугубо социальной миссии, и дружно едут в Варшаву, Вену, участвуют в различных политических мероприятиях, где откровенно демонстрируют свою идеологическую ангажированность, защищая и оправдывая действия властей. Этакая двойственность позиции. Дескать, мы против того, чтобы НПО лезли в политику, но когда нападают на нашего работодателя, молчать не будем.
Президент Конфедерации неправительственных организаций «Ариптес«, объединяющей ГОНГО, Лайла АХМЕТОВА категорична: « Я твердо стою на своем. НПО должны быть социальными. И заниматься тем, чем им положено заниматься по уставу». Казалось бы, ну и занимайтесь социалкой. Какое отношение к чисто социальной деятельности ГОНГО имеют вопросы развития демократии, правозащитной деятельности и свободы слова, которые обсуждались осенью в Варшаве. Ан, нет! Приехала целая команда, заточенная на противостояние с НПО и принявшая самое активное участие в обсуждении того, чего нет в их уставах.
Хотя с другой стороны — имеют полное на это право. Даже если об этом нет в их уставах. Вот только зачем же лицемерить и говорить о своей принципиальной аполитичности и независимости? Люди-то вокруг грамотные — все понимают.
Пора бы понять некоторым особо ретивым ГОНГО-шникам, что своей поддержкой прогнившего антидемократического режима они серьезно дискредитируют себя в глазах тех, кто сегодня понимает истинную природу происходящего. Завтра это понимание станет достоянием большинства казахстанцев — как объяснять свое сотрудничество с теми, кто противится демократии? И это вопрос не только репутации. Это вопрос будущего страны. Потому что и от их позиции зависит, каким оно будет, это будущее.
0 коммент.:
Отправить комментарий