Сегодня в Казахстане примерно 60 тысяч заключенных. Простой подсчет показывает, что на каждые 100 человек приходится по 3,8 заключенных.
То есть в местах лишения свободы находится каждый 25-й казахстанец. Это один из самых высоких показателей в мире. Как случилось, что наши граждане попали в разряд наиболее криминальных наций в мире?
Неужели мы на самом деле такие буйные и неуправляемые люди, что нас нужно пачками сажать за решетку? Да нет, конечно. Тут вопрос в системе, а точнее — в работе правоохранительных органов и правосудия. Чем больше поймали и выбили признательных показаний, чем больше осудили — тем лучше. «То, что вы на свободе, не ваша заслуга, а наша недоработка», — это вовсе не шутка сталинских следователей, а кредо нашей нынешней правоохранительной системы.
Исправительная... дубинка
Однако заточенность нашей правоохранительной системы во всех гражданах видеть преступников — это не единственное наследство «совка». В прямой связке с ним идут еще и пытки. В этом смысле казахстанские правоохранительные органы вместе с сотрудниками уголовно-исправительной системы — достойные наследники тоталитарного прошлого.
Пытки при выбивании признательных показаний полицейскими и следователями и пытки как жестокое обращение в местах заключения де-факто являются нормой. Об этом говорят правозащитники, это подтвердил спецдокладчик ООН и, наконец, это вам скажет каждый, имевший контакт с полицией или побывавший в местах заключения. Но этого упорно не хотят признавать казахстанские власти, объясняя «отдельные случаи превышения полномочий» недостатками в работе некоторых недобросовестных сотрудников.
Я уже писал, что пытки, причем зачастую откровенно садистские, стали нормой жизни казахстанской пенитенциарной системы. Можно сказать, что пытки являются неотъемлемой частью работы в системе КУИС (Комитет уголовно-исполнительной системы). Без них, без «ломки» людей, без разделения на «красных» и «черных», без организации тотального унижения они сегодня просто не в состоянии справиться с 60-тысячной армией заключенных.
Казахстанская уголовно-исправительная система не исправляет людей. В лучшем случае она их просто на несколько лет изолирует от общества, в худшем — калечит нравственно, превращая в потенциальных преступников. Никакого реального механизма исправления в казахстанских тюрьмах в принципе не существует, главный инструмент - содержание в жутких условиях, дубинка и ШИЗО (штрафной изолятор).
Однако этим человека однозначно не исправишь. Этим можно запугать, ожесточить, озлобить. В результате из мест заключения выходят, как правило, озлобленные, негативно относящиеся к власти, враждебно воспринимающие окружающих люди. То есть то, чем занимается КУИС, представляет угрозу для общественной безопасности.
И эта угроза — не плод досужей фантазии, это реальность, проявляющаяся в общем усилении в стране атмосферы насилия. И не последнюю роль в этом играет карательная политика КУИС в отношении заключенных, отбывающих наказание в казахстанских уголовно-исправительных учреждениях.
Чтобы не сели на шею?
Нужно понимать, что нынешняя система содержания заключенных построена на подавлении личности, на страхе, а это достигается насилием, в том числе и пытками. Такое отношение формирует ответный негативный импульс со стороны людей, прошедших «школу» КУИСа.
Мне приходилось разговаривать на эту тему с сотрудниками КУИСа, которые в пылу откровенности на полном серьезе доказывали, что если зэков не бить, то они начнут бить тех, кто их охраняет. Мол, заключенные — это в основном законченные отморозки с особой психикой. Для них неприемлемы нормальные человеческие отношения, они понимают, только когда их бьют.
Помню, как один лагерный «кум» мне объяснял, что даже собака, после того как ее два раза отлупишь за проступок, перестает его совершать. Зэк — доказывал он — такой дрессировке абсолютно не поддается. Его можно уговаривать, воспитывать, заинтересовывать досрочным освобождением сколько угодно, но он все равно будет делать запрещенное, потому что по его понятиям это доблесть и геройство. И выйдя на волю, он будет продолжать воровать, убивать, грабить — потому что по его понятиям это и есть настоящая жизнь. Все разговоры об исправлении, говорил он, это полная ерунда. Нет никакого исправления. Зона для этого и не предназначена. Их задача одна — изолировать преступников от общества и наказывать за содеянное. В этом их основное предназначение.
На мой вопрос: «Ну а если даже так, то зачем же тогда бить, зачем все эти зверства в отношении заключенных?» — последовал ответ, который, на мой взгляд, объясняет суть того насилия, что господствует в уголовно-исправительной системе: «Чтобы не сели на шею».
На зонах, где бал правят тюремные авторитеты, возникает некое сообщество, которое живет по своим особым законам, следует своей тюремной этике. Это уже не просто отдельные люди, находящиеся в неволе, — это консолидированная сила, которая начинает отстаивать свои права. Отсюда основная задача системы — не допустить консолидации, превращающей отбывающих наказание в единый мобилизованный кулак.
Механизм прост: разделить эту массу, дифференцировать на чужих и своих, взаимно противопоставив. Прием не нов — разделяй и властвуй. Так в местах заключения появляются так называемые красные, которые противостоят «черным», выступая на стороне администрации колоний. Вот для чего необходимы так называемые «встречи» этапов с обязательной процедурой «ломки» прибывших на зону. Это специальный механизм дифференциации заключенных на разные категории, противопоставляя которые можно уменьшить (или ликвидировать) угрозу превращения зоны в единую криминальную группировку, способную диктовать волю администрации.
Логика в этом, безусловно, есть. Зверская, садистская, но логика. Действительно воровская субкультура очень живуча и репродуктивна. В силу ее экстремальности, альтернативности ценностей, романтического ореола вокруг ее лидеров, она быстро вбирает в себя новый человеческий материал, формирует новых сторонников и последователей. Сегодня идеологически ни власть в лице КУИС, ни общество с его заметно деградировавшими воспитательными институтами не в состоянии противопоставить ей что-либо серьезное, поэтому остается одно — устрашение, насилие, пытки. Но дает ли это результат? И кто знает, каким он должен быть?
Пока главный результат — страх и озлобление. Одних насилие уничтожает как личность, превращая в ничтожества, других озлобляет до предела, за которым начинаются бунты, льется кровь, зреет месть. Насилие порождает насилие, но при этом никак не влияет на профилактику преступности. Она сама по себе расцветает буйным цветом, пытки и жестокость в тюрьмах — сами по себе. Нет взаимосвязи между жестоким обращением и пытками заключенных с тем, что делают отсидевшие преступники после выхода на волю.
Нет в законе «ласточки»
В чем же логика жестокости? Я бы мог понять моих оппонентов из КУИС, если бы жестокость содержания заключенных, пытки способствовали хоть в какой-то степени перевоспитанию преступников или по крайней мере нагоняли такого страху, что отсидевший человек, выйдя на свободу, уже никогда бы не становился на путь преступления. Так нет же, именно те, кого «ломают» на зонах, кого пытают и месяцами держат в СИЗО, вновь попадают за решетку.
Тогда в чем смысл этих зверств, предполагающих, что одни граждане в нарушение всех законов систематически пытают других граждан за то, что те отказываются подчиняться их приказам? Наказывать не выполняющих правила и распорядок тюремного содержания нужно, но делать это можно только в строго законном порядке. Наложение взысканий, лишение свиданий, помещение в ШИЗО, применение спецсредств — все это четко оговорено в законе. Нет там наказания за невступление в СПП, нет там различных унизительных процедур, как, скажем, марширование строем на солнцепеке или хождение «ласточкой». Как не предусмотрено и насилование непослушных зэков сокамерниками и дубинками.
Пора перестать нарушать законы, объясняя это спецификой «рабочего материала»! Хватит, прикрываясь «производственной необходимостью», устраивать инквизиторские экзекуции заключенных! КУИСу нужно начать с себя, со строгого соблюдения законодательства.
Кроме того, властям нужно выполнять международные обязательства Казахстана, который ратифицировал Конвенцию против пыток. Нельзя требовать законопослушности от заключенных, нарушая законы и соглашения. Законность на зоне начинается с соблюдения законов сотрудниками КУИС. Без этого любые попытки навести порядок в пенитенциарной системе обречены на провал.
Исправительная... дубинка
Однако заточенность нашей правоохранительной системы во всех гражданах видеть преступников — это не единственное наследство «совка». В прямой связке с ним идут еще и пытки. В этом смысле казахстанские правоохранительные органы вместе с сотрудниками уголовно-исправительной системы — достойные наследники тоталитарного прошлого.
Пытки при выбивании признательных показаний полицейскими и следователями и пытки как жестокое обращение в местах заключения де-факто являются нормой. Об этом говорят правозащитники, это подтвердил спецдокладчик ООН и, наконец, это вам скажет каждый, имевший контакт с полицией или побывавший в местах заключения. Но этого упорно не хотят признавать казахстанские власти, объясняя «отдельные случаи превышения полномочий» недостатками в работе некоторых недобросовестных сотрудников.
Я уже писал, что пытки, причем зачастую откровенно садистские, стали нормой жизни казахстанской пенитенциарной системы. Можно сказать, что пытки являются неотъемлемой частью работы в системе КУИС (Комитет уголовно-исполнительной системы). Без них, без «ломки» людей, без разделения на «красных» и «черных», без организации тотального унижения они сегодня просто не в состоянии справиться с 60-тысячной армией заключенных.
Казахстанская уголовно-исправительная система не исправляет людей. В лучшем случае она их просто на несколько лет изолирует от общества, в худшем — калечит нравственно, превращая в потенциальных преступников. Никакого реального механизма исправления в казахстанских тюрьмах в принципе не существует, главный инструмент - содержание в жутких условиях, дубинка и ШИЗО (штрафной изолятор).
Однако этим человека однозначно не исправишь. Этим можно запугать, ожесточить, озлобить. В результате из мест заключения выходят, как правило, озлобленные, негативно относящиеся к власти, враждебно воспринимающие окружающих люди. То есть то, чем занимается КУИС, представляет угрозу для общественной безопасности.
И эта угроза — не плод досужей фантазии, это реальность, проявляющаяся в общем усилении в стране атмосферы насилия. И не последнюю роль в этом играет карательная политика КУИС в отношении заключенных, отбывающих наказание в казахстанских уголовно-исправительных учреждениях.
Чтобы не сели на шею?
Нужно понимать, что нынешняя система содержания заключенных построена на подавлении личности, на страхе, а это достигается насилием, в том числе и пытками. Такое отношение формирует ответный негативный импульс со стороны людей, прошедших «школу» КУИСа.
Мне приходилось разговаривать на эту тему с сотрудниками КУИСа, которые в пылу откровенности на полном серьезе доказывали, что если зэков не бить, то они начнут бить тех, кто их охраняет. Мол, заключенные — это в основном законченные отморозки с особой психикой. Для них неприемлемы нормальные человеческие отношения, они понимают, только когда их бьют.
Помню, как один лагерный «кум» мне объяснял, что даже собака, после того как ее два раза отлупишь за проступок, перестает его совершать. Зэк — доказывал он — такой дрессировке абсолютно не поддается. Его можно уговаривать, воспитывать, заинтересовывать досрочным освобождением сколько угодно, но он все равно будет делать запрещенное, потому что по его понятиям это доблесть и геройство. И выйдя на волю, он будет продолжать воровать, убивать, грабить — потому что по его понятиям это и есть настоящая жизнь. Все разговоры об исправлении, говорил он, это полная ерунда. Нет никакого исправления. Зона для этого и не предназначена. Их задача одна — изолировать преступников от общества и наказывать за содеянное. В этом их основное предназначение.
На мой вопрос: «Ну а если даже так, то зачем же тогда бить, зачем все эти зверства в отношении заключенных?» — последовал ответ, который, на мой взгляд, объясняет суть того насилия, что господствует в уголовно-исправительной системе: «Чтобы не сели на шею».
На зонах, где бал правят тюремные авторитеты, возникает некое сообщество, которое живет по своим особым законам, следует своей тюремной этике. Это уже не просто отдельные люди, находящиеся в неволе, — это консолидированная сила, которая начинает отстаивать свои права. Отсюда основная задача системы — не допустить консолидации, превращающей отбывающих наказание в единый мобилизованный кулак.
Механизм прост: разделить эту массу, дифференцировать на чужих и своих, взаимно противопоставив. Прием не нов — разделяй и властвуй. Так в местах заключения появляются так называемые красные, которые противостоят «черным», выступая на стороне администрации колоний. Вот для чего необходимы так называемые «встречи» этапов с обязательной процедурой «ломки» прибывших на зону. Это специальный механизм дифференциации заключенных на разные категории, противопоставляя которые можно уменьшить (или ликвидировать) угрозу превращения зоны в единую криминальную группировку, способную диктовать волю администрации.
Логика в этом, безусловно, есть. Зверская, садистская, но логика. Действительно воровская субкультура очень живуча и репродуктивна. В силу ее экстремальности, альтернативности ценностей, романтического ореола вокруг ее лидеров, она быстро вбирает в себя новый человеческий материал, формирует новых сторонников и последователей. Сегодня идеологически ни власть в лице КУИС, ни общество с его заметно деградировавшими воспитательными институтами не в состоянии противопоставить ей что-либо серьезное, поэтому остается одно — устрашение, насилие, пытки. Но дает ли это результат? И кто знает, каким он должен быть?
Пока главный результат — страх и озлобление. Одних насилие уничтожает как личность, превращая в ничтожества, других озлобляет до предела, за которым начинаются бунты, льется кровь, зреет месть. Насилие порождает насилие, но при этом никак не влияет на профилактику преступности. Она сама по себе расцветает буйным цветом, пытки и жестокость в тюрьмах — сами по себе. Нет взаимосвязи между жестоким обращением и пытками заключенных с тем, что делают отсидевшие преступники после выхода на волю.
Нет в законе «ласточки»
В чем же логика жестокости? Я бы мог понять моих оппонентов из КУИС, если бы жестокость содержания заключенных, пытки способствовали хоть в какой-то степени перевоспитанию преступников или по крайней мере нагоняли такого страху, что отсидевший человек, выйдя на свободу, уже никогда бы не становился на путь преступления. Так нет же, именно те, кого «ломают» на зонах, кого пытают и месяцами держат в СИЗО, вновь попадают за решетку.
Тогда в чем смысл этих зверств, предполагающих, что одни граждане в нарушение всех законов систематически пытают других граждан за то, что те отказываются подчиняться их приказам? Наказывать не выполняющих правила и распорядок тюремного содержания нужно, но делать это можно только в строго законном порядке. Наложение взысканий, лишение свиданий, помещение в ШИЗО, применение спецсредств — все это четко оговорено в законе. Нет там наказания за невступление в СПП, нет там различных унизительных процедур, как, скажем, марширование строем на солнцепеке или хождение «ласточкой». Как не предусмотрено и насилование непослушных зэков сокамерниками и дубинками.
Пора перестать нарушать законы, объясняя это спецификой «рабочего материала»! Хватит, прикрываясь «производственной необходимостью», устраивать инквизиторские экзекуции заключенных! КУИСу нужно начать с себя, со строгого соблюдения законодательства.
Кроме того, властям нужно выполнять международные обязательства Казахстана, который ратифицировал Конвенцию против пыток. Нельзя требовать законопослушности от заключенных, нарушая законы и соглашения. Законность на зоне начинается с соблюдения законов сотрудниками КУИС. Без этого любые попытки навести порядок в пенитенциарной системе обречены на провал.
0 коммент.:
Отправить комментарий