Автор: Татьяна ТРУБАЧЕВА
Уже после пресс-конференции мы попросили Нурлана Бейсекеева ответить на несколько наших вопросов. Первым делом нас, конечно, интересовало здоровье Мухтара Джакишева.
More...
- Несмотря на то, что я мужчина, мне было очень тяжело смотреть на него во время нашего последнего общения. Я вынужден обратить внимание на его психологическое состояние. Раньше мы приветствовали друг друга, как принято среди мужчин, - пожимали друг другу руки. В этот раз Мухат Еркенович, видимо, увидев более-менее родного человека, обнял меня. Это многое говорит о его психологическом состоянии. И его физическое здоровье сильно ухудшилось, это видно невооруженным глазом.
- Как Вы думаете, к чему такая спешка в «деле Джакишева»?
- Когда я только вступил в дело, мне сразу поставили условие: первого сентября я должен ознакомиться со всеми материалами. Я думал, что дело составляет три, четыре, пять томов. С таким объемом посильно ознакомиться в течение полумесяца. Но я им не давал никаких обещаний, что ознакомлюсь к первому числу. Я сказал: «Давайте приступим, а потом определимся». Позже я выяснил, что само дело состоит из 29 томов, а приложение к делу — из более 30 томов. Тогда я сказал: «Извините, но я буду знакомиться с делом столько, сколько нужно». В первый день я ознакомился с 62 страницами, и у меня сразу появилась необходимость обжаловать все то, что я увидел на этих страницах. Вот это вызвало такую реакцию с их стороны. Я стал выслушивать угрозы, требования, чтобы я прекратил это делать.
- Но ведь это Ваша обязанность — ознакомиться с материалами дела?
- Это еще и возможность в будущем правильно выстроить защиту, возможность до суда узнать, как доказывалась вина моего подзащитного, возможность понять, что можно противопоставить обвинению. То есть ознакомлением со всеми материалами дела обеспечивается право на защиту. Однако и я, и Мухтар Еркенович ограждены от этой возможности. Меня не пускают к моему клиенту, хотя знают, что я нахожусь возле следственного изолятора. Его тоже не знакомят с материалами уголовного дела.
- Так, может, следователей УПК подгоняет?
- В уголовном процессуальном законе четко и ясно написано: обвиняемый и его защитник не могут быть ограничены по времени в ознакомлении с делом. Закон дает защите право возвращаться к ранее изученным томам. Изучение — это же процесс познания и анализа. Только после изучения делается резюме, только после изучения можно говорить: что-то доказано, что-то не доказано.
- То есть юридической мотивации у них нет. Тогда почему они так спешат?
- Я не знаю. Говорить о политической составляющей этого вопроса мне бы не хотелось. Мне кажется, что просто они хотят проиграть какой-то свой спектакль. Может, изначально был такой разработанный план: делать вид, что я не являюсь в следственный изолятор. Но я туда хожу и обращаюсь с жалобами в Генеральную прокуратуру, к руководителю следственной группы. Я собираю доказательства, мои коллеги подтверждают мое присутствие своими письменными пояснениями. Вы знаете, моим коллегам уже меня жалко. Они приходят, ждут 15—20 минут, беспрепятственно заходят в следственный изолятор, встречаются со своими подзащитными, проводят встречи часами. А меня, представьте, пустили 18-го числа на десять минут!
- Вы по своим каналам узнавали, кто тот загадочный адвокат?
- У меня не было времени, чтобы это узнать. Но я точно знаю, что еще в прошлую пятницу в Астане не было ни одного адвоката, который бы проявил желание участвовать в этом деле. После того решения президиума коллеги адвокатов ко мне звонили заведующие всех юридических консультаций Астаны и говорили: «Давай, работай. Твои права и права твоего подзащитного мы нарушать не дадим». Они все подержали меня и одобрили решение президиума, потому что это соответствует адвокатской этике и закону, дающему обвиняемому право выбора защитника.
- Обращение Жамили к руководителям областных коллегий даст какой-то результат?
- Надеюсь, потому что мы должны знать, кто вступил в дело, чтобы урезонить этого человека, сказать, что он не прав. Возможно, человек просто не наблюдает за происходящим.
- А разве такое возможно?
- Я общаюсь со своими молодыми коллегами и знаю, что они не владеют информацией. Я их понимаю, это происходит где-то в силу занятости, где-то в силу молодости.
- Скажите, раз ни Жамиля, ни Мухтар не заключали соглашение с адвокатом-невидимкой, кто будет оплачивать его работу?
- Адвокат, приглашенный по статье 71 УПК, оплачивается государством. Но здесь вот какой момент. Еще одна причина, по которой астанинская коллегия отказалась выполнять требования следствия и направлять нового защитника Мухтару Джакишеву - отсутствие соглашения об оказании юридических услуг лицам, которых КНБ привлекает к ответственности. Наличие таких договорных соглашений является обязательным условием согласно Закону «О государственных закупках». Если нет такого соглашения, то бюджет не будет оплачивать. А адвокат, как вы понимаете, не может работать по делу бесплатно. То есть если у КНБ нет такого соглашения с астанинской коллегией, значит, у них нет таких соглашений и с другими коллегиями адвокатов.
- Можно предполагать, что еще один закон нарушен?
- Вопрос не в этом, а в том, какой адвокат согласился безвозмездно оказывать услуги.
- Может, они адвоката-альтруиста нашли?
- Альтруист в чью пользу? Посмотрите, в какой короткий промежуток времени он подписал протокол об ознакомлении с делом, и тогда все станет понятно о его альтруизме.
Как на эту ситуацию отреагировал Союз адвокатов?
- Насколько мне известно, они сейчас разбираются в этом вопросе, выясняют, кто же вступил в это дело.
- Вы сказали, что в среду Есильский районный суд Астаны должен рассмотреть Ваше заявление о нарушении прав на защиту Мухтара Джакишева. Кроме того, Вы будете жаловаться в Генеральную прокуратуру на то, что Вас отстранили от дела. Но ведь уже ясно, что эти действия ничего не дадут. Кто-то что-то может сделать, чтобы Вы все-таки смогли защищать Джакишева?
- Я бы не хотел этот вопрос переводить в узкое русло частного дела. Я все время пытаюсь говорить о том, что у нас в стране множество законов, обеспечивающих право на защиту. Они согласованы между собой и с Конституцией. Но адвокат не может выполнять свои функции по защите. И пока у нас не поменяется отношение к профессии адвоката, к его назначению в уголовном судопроизводстве, у нас будут происходить такие вещи, как в деле Джакишева.
- Что же нужно сделать, чтобы отношение поменялось?
- Тяжело сказать, кто что должен делать. У нас есть законы. Кто их должен исполнять? Те, кто их применяет, в частности следственные органы. Кто должен контролировать правильность исполнения законов? Надзорный орган — прокуратура.
- Так они этого не делают!
- Ну, есть же у нас Конституционный совет. Вот председатель нашего Союза Тугел поднял вопрос о допуске адвокатов к делам с госсекретами, он сделал открытое обращение, что нынешняя ситуация недопустима. Но я думаю, когда какие-то вопросы обсуждаются публично, когда накаляется обстановка вокруг какой-то проблемы, тогда уже не надо ждать обращения. Мне кажется, Конституционный совет уже сам должен дать какую-то оценку происходящему. Ну, неужели в нашем правовом государстве обязательно нужен официальный призыв?!
0 коммент.:
Отправить комментарий