Череда революций, гражданских войн и массовых протестов в арабских и африканских странах представляет собой прямую угрозу Европе.
Речь идет не только о повышении цен на энергоносители и, как следствие, ухудшении экономического положения. Евросоюз угрожает захлестнуть невиданный по размерам поток беженцев, что может привести ни много ни мало к расшатыванию демократических устоев сообщества.
Сразу следует определиться: данный материал — всего лишь попытка сравнительно краткосрочного прогноза возможного развития ситуации в Евросоюзе в связи с непрекращающимися волнениями и революциями в странах Ближнего Востока и Африки. Автор не претендует на «стопроцентное попадание» — скорее речь идет о наихудшем из всех возможных варианте ближайшего будущего. Само возникновение панарабской революции — явление, которого не смог предсказать никто из политологов, так что и этот прогноз не стоит рассматривать как стопроцентный. Лучше бы он вообще не сбылся — в данном случае очень хотелось бы ошибиться. Кроме того, ни в коем случае не следует рассматривать этот материал в качестве научной публикации. Это скорее фельетон — увы, на грустную тему.
Папа римский Бенедикт XVI, обращаясь в пасхальное воскресенье к католикам с традиционным благословением Urbi et orbi, призвал их, в частности, «открыть сердца навстречу несчастным, спасающимся бегством из «горячих точек»» и проявить христианское милосердие, оказывая им помощь. Этот призыв прозвучал как нельзя более своевременно: как известно, число беженцев из ближневосточных государств, охваченных пожаром панарабской революции, растет не по дням, а по часам. Чем больше революционных огней зажигается на карте Аравийского полуострова и Северной Африки, тем больше людей стремится убраться оттуда куда глаза глядят. А глядят они именно в сторону Европы — своеобразной «земли обетованной» для беженцев.
«Европейский выбор» беженцев обусловлен множеством причин: здесь и сравнительная близость средиземноморских стран ЕС по сравнению с другими спокойными и богатыми уголками нашей планеты, и тот факт, что нынешние магрибские и африканские государства в сравнительно недалеком прошлом являлись колониями европейских стран, а значит, их жители свободно говорят, скажем, на французском языке, как тунисцы, либо на итальянском, как ливийцы, и давно уже существующий миф о том, что-де богатые и щедрые европейцы сочувственно относятся к несчастным беженцам и в Европе для них всегда найдется, как писал дедушка Крылов, «и стол, и дом». Да и потом — не в соседние же страны бежать, там точно такие же революции и массовые протесты, как и дома.
Вот и бегут: стоит в каком-либо очередном арабском государстве заполыхать революции или начаться массовым демонстрациям, как десятки тысяч людей бросают дома и имущество и бегут искать спокойной жизни. Бегут из Сирии и Алжира, из Туниса и Йемена... кстати, что интересно — из Египта не бегут. Почти совсем. Специалисты объясняют это особой патриотичностью египтян: они-де привыкли считать себя гражданами «региональной супердержавы» и, убрав с поста президента Хосни Мубарака, не торопятся покидать родной дом. Из остальных же перечисленных государств поток беженцев возрастает не по дням, а по часам.
Шлюз открыт?
История тридцати тысяч тунисцев, собравшихся на острове Лампедуза, буквально взорвала изнутри не только итальянское общество, но и общественность всей Европы. Само по себе их количество крайне невелико, и в других обстоятельствах Италия вряд ли стала бы обращаться за помощью к соседям по европейскому дому. Но в данном случае вопрос оказался скорее принципиальным: Италия является в данный момент, если так можно выразиться, «форпостом Европы» на пути беженцев.
Лампедуза, так же как и Мальта, — ближайшие клочки европейской суши, которых могут достичь морем нелегалы из Туниса и те, кто собрался в тунисских портах, готовясь к бегству в благословенную Европу под видом тунисцев (на самом деле там сейчас скопилось весьма впечатляющее количество жителей других арабских стран, которые по прибытии в пределы ЕС стараются выдать себя за тунисцев, — в первую очередь это палестинцы и сирийцы, а также ливанские беженцы).
Количество арабских беженцев, собирающихся нелегально проникнуть в Евросоюз, по оценкам специалистов европейской пограничной организации Frontex, приближается к пяти миллионам человек — именно это итальянский министр иностранных дел Франко Фраттини недавно назвал «людским потоком библейского размаха», способным захлестнуть Европу, в первую очередь Италию. Именно поэтому итальянцы попросили помощи у Евросоюза... и не получили ее, так как соседи-европейцы попросту не усмотрели особой опасности в каких-то там тридцати тысячах нелегалов.
Более того, итальянское правительство, выдав тунисцам на Лампедузе полугодовые шенгенские туристические визы, тем самым, конечно, достигло своей основной цели — заставило европейцев пошевелиться, а заодно продемонстрировало заботу о своих гражданах, но попутно оно же подало миллионам потенциальных беженцев из арабских стран недвусмысленный сигнал: у вас есть реальные шансы! Вы можете приплыть в Италию, а оттуда отправиться кто куда захочет — во Францию, Германию, Великобританию, скандинавские страны... куда доберетесь, в общем.
И можно быть уверенным, что уж этот сигнал не остался незамеченным: по сообщениям европейских информационных агентств, в данный момент в тунисских и алжирских портах наблюдается резкое усиление активности контрабандистов — перевозчиков «нелегалов». Уж они-то ни в коем случае не упустят свой шанс подзаработать денег на транспортировке беженцев в Евросоюз. Так что сигнал правительства Берлускони их стараниями был доведен до каждого потенциального беженца и интерпретирован нужным образом: заплати деньги — и вперед, в богатую Европу, где тебя ждет райская, сытая и спокойная жизнь, надо только назваться тунисским беженцем и убедительно пожаловаться на ужасы войны.
А ведь пять миллионов потенциальных арабских беженцев — это даже не половина от того количества жителей так называемого Черного континента, которые, по утверждениям европейских правозащитных организаций, готовы отправиться в бега в сторону Европы. Таковых в африканских странах насчитывается более 13 миллионов.
В течение минувших пяти лет на основном пути их следования нерушимым кордоном стояла Ливия: Муаммар Каддафи, заключив с Евросоюзом соответствующее соглашение и получив за свою помощь горы бесплатного оружия и десятки патрульных катеров, создал в Ливийской пустыне транзитные лагеря, о которых среди беженцев ходили ужасающие слухи. Те из них, кто оказывался там, счастливы были вернуться на Родину — ливийский диктатор, не отягощенный строгими демократическими правилами и законами о правах человека, которым подчиняются европейцы, сделал все, чтобы пребывание в этих лагерях стало для «нелегалов» самым ужасным воспоминанием в их жизни.
Что касается европейцев, то они попросту «умыли руки», даже не особо возмущаясь тем, что Каддафи закрыл в своей стране наблюдательные миссии всех без исключения международных правозащитных организаций. Для щепетильной Европы это оказалось даже хорошо: европейцы могли ссылаться на отсутствие достоверной информации и не портить отношения со своим ливийским «пограничником». По сообщениям все той же организации Frontex, с того момента, как вступили в действие соглашения ЕС и Ливии о «контроле потока нелегальных беженцев», этот самый поток сократился чуть ли не наполовину.
Но теперь в Ливии разразилась сперва революция, а потом — гражданская война. Лагерей больше не существует, и никто не «контролирует» нелегалов, пытающихся добраться до Европы через ливийскую территорию. Некоторые из них поворачивают обратно и уходят в Тунис и Египет, но большинство старается всеми правдами и неправдами пробиться в Бенгази, куда, как известно, периодически заходят суда, нанятые Международной организацией по миграции (IOM), чтобы забрать очередную партию уже ливийских беженцев из городов, осажденных и обстреливаемых ливийской армией, и отвезти их... естественно, в Европу.
То есть, по сути, гражданская война в Ливии открыла огромный шлюз, закрытый в течении пяти лет, и теперь поток беженцев, ничем не сдерживаемый, опять хлынул в сторону Евросоюза. Плюс к нему прибавились еще и собственно ливийские беженцы, которых, впрочем, нелегалами считать нельзя: европейские страны выразили готовность принять их, пока у них на родине идет война. Другое дело, что теперь уже и под ливийцев, так же как до сих пор под тунисцев, «косят» нелегальные беженцы из других арабских государств.
Действие — противодействие
У европейцев есть и еще одно больное место, в которое тунисцы с Лампедузы поневоле буквально ткнули горящей сигаретой. Это их представления о демократии и правах человека. Не стоит отмахиваться от этого: известно, что во многих странах постсоветского пространства нынче принято над всем этим посмеиваться, а зачастую и попросту относиться к этим понятиям враждебно. Стоит кому-нибудь заговорить о демократии и правах человека, его автоматически подозревают в неискренности или того паче — в глупости: мол, все эти россказни яйца выеденного не стоят, надо смотреть на мир реально, то есть принимать пресловутое выражение «человек человеку — волк» за аксиому.
Следует четко осознавать, что для большинства жителей Евросоюза это совершенно не так. Демократические принципы, на которых зиждется Евросоюз, возведены здесь в ранг закона, более того — в ранг безусловного морального императива, которым автоматически руководствуется большинство европейцев.
Многие готовы отмахнуться от этого факта, так как он попросту не укладывается в головах у большинства тех, кто живет на просторах бывшего СССР, но для понимания процессов, происходящих сейчас в европейском обществе, обязательно следует осознавать: нынешняя Европа выстрадала свою демократию в тяжелейшие послевоенные годы, во французских студенческих манифестациях 60-х, в антивоенном движении 70-х, на обломках Берлинской стены... У них была польская «Солидарность» и антикоммунистические восстания восточноевропейских стран, у них было соглашение, мирным путем превратившее Испанию в кратчайшие сроки в полноправного члена Евросоюза после смерти каудильо Франко...
Именно по этой причине Европа долгие годы оставалась толерантной по отношению к беженцам буквально со всех концов света. Во Франции и Германии до начала 90-х существовало негласное правило «Кто до нас добрался — тот у нас остался». Причем на статус беженца мог претендовать любой человек, доказавший, что на родине он подвергался гонениям по национальному либо политическому признаку. Именно так в ЕС в свое время обосновались члены запрещенной в Турции Курдской рабочей партии (по сути, террористической организации), множество радикальных исламистов самого крайнего толка и даже, что сегодня выглядит почти нереально, некоторые основатели афганского движения «Талибан», бежавшие в то время от советских солдат и социалистического режима Бабрака Кармаля.
Потом, когда талибы пришли к власти в Афганистане, их противники в свою очередь обосновались в Европе, а афганский министр иностранных дел в правительстве Хамида Карзая — Рангин Дадфар Спанта долгое время преподавал политологию в стенах Аахенского университета и даже был членом немецкой партии «зеленых»...
Но времена меняются, и в данный момент Европа не относится более к беженцам столь же дружелюбно, как ранее. Возможно, оттого, что их стало очень много, а возможно, потому что все большее их число на поверку оказывались либо вообще не «политическими», либо, что еще хуже, — террористами, скрывающимися от властей и желающими банально воспользоваться доверчивостью «жирных бюргеров», после чего их же при случае и взорвать либо взять в заложники.
Европа начала защищаться от потоков африканских «политиков», не отличающих королеву Великобритании от муравьиной королевы, арабских «преследуемых», желающих превратить приютившую их страну в «республику Аллаха» и прочих подозрительных личностей, по-прежнему рассчитывающих на европейские кров и поддержку.
Одновременно в ЕС с подозрением стали относиться ко всем беженцам — хоть политическим, хоть экономическим. Сейчас большинство жителей Евросоюза, согласно статистическим опросам, полагает, что лучше бы в Европу вообще никого не пускать, а ведь раньше преобладало мнение, что уж лучше пустить к себе десяток «темных лошадок», чем отказать в убежище сотне тех, кто в этом в самом деле нуждается.
Но ведь подобного рода психологические подвижки, происходящие в массовом сознании жителей даже не какой-нибудь отдельной страны, а такого надгосударственного образования, как Европейский союз, с населением в 450 млн человек, не проходят безболезненно: в худшем случае они могут привести к настоящему социальному взрыву.
Европейцам уже пришлось идти на сделку с собственной совестью, договариваясь с Муаммаром Каддафи о «контроле за потоком беженцев», — трудно представить себе, что лидеры ЕС не догадывались, каким образом «черный полковник» выполняет это соглашение. И теперь им вновь приходится кривить душой, отправляя восвояси тунисцев, алжирцев и йеменцев, — понятно, что этим людям нужна помощь, но нынешняя Европа эту помощь оказывать уже не желает. «У вас ведь демократические революции, — говорят им, — от чего же вы бежите?»
И как реакция этого огромного общественного организма на психологическую ломку в Европе происходит политический откат вправо, к крайне консервативным, националистическим настроениям. В Венгрии к власти пришли националисты и первым делом, пользуясь абсолютным большинством в парламенте, перекроили Конституцию страны. Естественно, «под себя» — нынешний венгерский закон о прессе в современном Евросоюзе до сих пор был немыслим, а ведь это лишь начало — очередная «реформа» предусматривает, по сути, невозможность переизбрать власть.
Естественно, в пределах ЕС подобное даром не проходит, и реакция со стороны соседних стран оказалась крайне негативной — Венгрии угрожают серьезные санкции, да и само европейское законодательство предусматривает возможность отмены подобных национальных «реформ» извне. Европейская демократия научилась защищаться. Но ведь Венгрия — это лишь первая ласточка.
Вслед за Будапештом правые националисты «взяли» Хельсинки. Будущие президентские выборы во Франции вполне могут завершиться триумфом весьма одиозного «Национального фронта» — то, что не удалось его многолетнему лидеру Жану-Мари Ле Пену, может совершить его дочь Марин, а именно стать президентом страны, ибо даже жесткие антимиграционные меры, предпринимаемые Николя Саркози, кажутся французам в нынешней ситуации недостаточными. Такой же откат вправо наблюдается и во многих других странах ЕС.
В Германии, правда, все наоборот: на подъеме «левая», интернационалистская партия «зеленых», первая в истории страны, получившая в сопредседатели представителя турецкой диаспоры Чема Ёздемира, — но это совсем другая история, здесь свою роль сыграли антиатомные настроения немцев, испуганных аварией на АЭС «Фукусима». А в принципе, и в ФРГ можно проследить рост антимигрантских настроений — уже хотя бы по известной дискуссии, развернувшейся вокруг книги берлинского экс-сенатора Тило Саррацина «Германия уничтожает себя». В ней он провел анализ достижений различных иностранных диаспор, живущих в Германии, и поделил их на «хорошие» и «плохие».
Последовавшие социологические опросы показали, что большинство респондентов, не особо вдаваясь в экономические и статистические выкладки Саррацина, поддержали его в том, что «мигранты вредят стране» — уже без распределения на «черных» и «белых», чего у автора скандальной книги попросту не было...
Многие великие потрясения, известные истории, начинались, казалось бы, с малых событий. Триумфальный возврат Наполеона к власти был остановлен простым насморком, из-за которого император сделал банальную ошибку в битве при Ватерлоо. Первая Мировая война началась с выстрела сербского студента Гаврилы Принципа, убившего австрийского эрцгерцога Фердинанда. Цусимская битва оказалась проиграна русским флотом по недоразумению — гениальный флотоводец, вице-адмирал Степан Осипович Макаров погиб, подорвавшись на мине с броненосцем «Петропавловск», а его наследник на этом посту оказался достаточно бездарен, чтобы проиграть целую войну.
Не хочется думать, что 30 тысяч тунисских беженцев развяжут в Европе боевые действия, но их скитания в самом деле могут дать начало весьма болезненным и негативным процессам, расшатывающим устои европейского общества. Хочется лишь надеяться, что европейская демократия, пережившая уже много потрясений, в состоянии справиться и с внутренними болезнями. Как говорят немцы: «Was uns nicht umhaut — macht uns stark», то есть «Что нас с ног не свалит — сделает нас сильнее».
Папа римский Бенедикт XVI, обращаясь в пасхальное воскресенье к католикам с традиционным благословением Urbi et orbi, призвал их, в частности, «открыть сердца навстречу несчастным, спасающимся бегством из «горячих точек»» и проявить христианское милосердие, оказывая им помощь. Этот призыв прозвучал как нельзя более своевременно: как известно, число беженцев из ближневосточных государств, охваченных пожаром панарабской революции, растет не по дням, а по часам. Чем больше революционных огней зажигается на карте Аравийского полуострова и Северной Африки, тем больше людей стремится убраться оттуда куда глаза глядят. А глядят они именно в сторону Европы — своеобразной «земли обетованной» для беженцев.
«Европейский выбор» беженцев обусловлен множеством причин: здесь и сравнительная близость средиземноморских стран ЕС по сравнению с другими спокойными и богатыми уголками нашей планеты, и тот факт, что нынешние магрибские и африканские государства в сравнительно недалеком прошлом являлись колониями европейских стран, а значит, их жители свободно говорят, скажем, на французском языке, как тунисцы, либо на итальянском, как ливийцы, и давно уже существующий миф о том, что-де богатые и щедрые европейцы сочувственно относятся к несчастным беженцам и в Европе для них всегда найдется, как писал дедушка Крылов, «и стол, и дом». Да и потом — не в соседние же страны бежать, там точно такие же революции и массовые протесты, как и дома.
Вот и бегут: стоит в каком-либо очередном арабском государстве заполыхать революции или начаться массовым демонстрациям, как десятки тысяч людей бросают дома и имущество и бегут искать спокойной жизни. Бегут из Сирии и Алжира, из Туниса и Йемена... кстати, что интересно — из Египта не бегут. Почти совсем. Специалисты объясняют это особой патриотичностью египтян: они-де привыкли считать себя гражданами «региональной супердержавы» и, убрав с поста президента Хосни Мубарака, не торопятся покидать родной дом. Из остальных же перечисленных государств поток беженцев возрастает не по дням, а по часам.
Шлюз открыт?
История тридцати тысяч тунисцев, собравшихся на острове Лампедуза, буквально взорвала изнутри не только итальянское общество, но и общественность всей Европы. Само по себе их количество крайне невелико, и в других обстоятельствах Италия вряд ли стала бы обращаться за помощью к соседям по европейскому дому. Но в данном случае вопрос оказался скорее принципиальным: Италия является в данный момент, если так можно выразиться, «форпостом Европы» на пути беженцев.
Лампедуза, так же как и Мальта, — ближайшие клочки европейской суши, которых могут достичь морем нелегалы из Туниса и те, кто собрался в тунисских портах, готовясь к бегству в благословенную Европу под видом тунисцев (на самом деле там сейчас скопилось весьма впечатляющее количество жителей других арабских стран, которые по прибытии в пределы ЕС стараются выдать себя за тунисцев, — в первую очередь это палестинцы и сирийцы, а также ливанские беженцы).
Количество арабских беженцев, собирающихся нелегально проникнуть в Евросоюз, по оценкам специалистов европейской пограничной организации Frontex, приближается к пяти миллионам человек — именно это итальянский министр иностранных дел Франко Фраттини недавно назвал «людским потоком библейского размаха», способным захлестнуть Европу, в первую очередь Италию. Именно поэтому итальянцы попросили помощи у Евросоюза... и не получили ее, так как соседи-европейцы попросту не усмотрели особой опасности в каких-то там тридцати тысячах нелегалов.
Более того, итальянское правительство, выдав тунисцам на Лампедузе полугодовые шенгенские туристические визы, тем самым, конечно, достигло своей основной цели — заставило европейцев пошевелиться, а заодно продемонстрировало заботу о своих гражданах, но попутно оно же подало миллионам потенциальных беженцев из арабских стран недвусмысленный сигнал: у вас есть реальные шансы! Вы можете приплыть в Италию, а оттуда отправиться кто куда захочет — во Францию, Германию, Великобританию, скандинавские страны... куда доберетесь, в общем.
И можно быть уверенным, что уж этот сигнал не остался незамеченным: по сообщениям европейских информационных агентств, в данный момент в тунисских и алжирских портах наблюдается резкое усиление активности контрабандистов — перевозчиков «нелегалов». Уж они-то ни в коем случае не упустят свой шанс подзаработать денег на транспортировке беженцев в Евросоюз. Так что сигнал правительства Берлускони их стараниями был доведен до каждого потенциального беженца и интерпретирован нужным образом: заплати деньги — и вперед, в богатую Европу, где тебя ждет райская, сытая и спокойная жизнь, надо только назваться тунисским беженцем и убедительно пожаловаться на ужасы войны.
А ведь пять миллионов потенциальных арабских беженцев — это даже не половина от того количества жителей так называемого Черного континента, которые, по утверждениям европейских правозащитных организаций, готовы отправиться в бега в сторону Европы. Таковых в африканских странах насчитывается более 13 миллионов.
В течение минувших пяти лет на основном пути их следования нерушимым кордоном стояла Ливия: Муаммар Каддафи, заключив с Евросоюзом соответствующее соглашение и получив за свою помощь горы бесплатного оружия и десятки патрульных катеров, создал в Ливийской пустыне транзитные лагеря, о которых среди беженцев ходили ужасающие слухи. Те из них, кто оказывался там, счастливы были вернуться на Родину — ливийский диктатор, не отягощенный строгими демократическими правилами и законами о правах человека, которым подчиняются европейцы, сделал все, чтобы пребывание в этих лагерях стало для «нелегалов» самым ужасным воспоминанием в их жизни.
Что касается европейцев, то они попросту «умыли руки», даже не особо возмущаясь тем, что Каддафи закрыл в своей стране наблюдательные миссии всех без исключения международных правозащитных организаций. Для щепетильной Европы это оказалось даже хорошо: европейцы могли ссылаться на отсутствие достоверной информации и не портить отношения со своим ливийским «пограничником». По сообщениям все той же организации Frontex, с того момента, как вступили в действие соглашения ЕС и Ливии о «контроле потока нелегальных беженцев», этот самый поток сократился чуть ли не наполовину.
Но теперь в Ливии разразилась сперва революция, а потом — гражданская война. Лагерей больше не существует, и никто не «контролирует» нелегалов, пытающихся добраться до Европы через ливийскую территорию. Некоторые из них поворачивают обратно и уходят в Тунис и Египет, но большинство старается всеми правдами и неправдами пробиться в Бенгази, куда, как известно, периодически заходят суда, нанятые Международной организацией по миграции (IOM), чтобы забрать очередную партию уже ливийских беженцев из городов, осажденных и обстреливаемых ливийской армией, и отвезти их... естественно, в Европу.
То есть, по сути, гражданская война в Ливии открыла огромный шлюз, закрытый в течении пяти лет, и теперь поток беженцев, ничем не сдерживаемый, опять хлынул в сторону Евросоюза. Плюс к нему прибавились еще и собственно ливийские беженцы, которых, впрочем, нелегалами считать нельзя: европейские страны выразили готовность принять их, пока у них на родине идет война. Другое дело, что теперь уже и под ливийцев, так же как до сих пор под тунисцев, «косят» нелегальные беженцы из других арабских государств.
Действие — противодействие
У европейцев есть и еще одно больное место, в которое тунисцы с Лампедузы поневоле буквально ткнули горящей сигаретой. Это их представления о демократии и правах человека. Не стоит отмахиваться от этого: известно, что во многих странах постсоветского пространства нынче принято над всем этим посмеиваться, а зачастую и попросту относиться к этим понятиям враждебно. Стоит кому-нибудь заговорить о демократии и правах человека, его автоматически подозревают в неискренности или того паче — в глупости: мол, все эти россказни яйца выеденного не стоят, надо смотреть на мир реально, то есть принимать пресловутое выражение «человек человеку — волк» за аксиому.
Следует четко осознавать, что для большинства жителей Евросоюза это совершенно не так. Демократические принципы, на которых зиждется Евросоюз, возведены здесь в ранг закона, более того — в ранг безусловного морального императива, которым автоматически руководствуется большинство европейцев.
Многие готовы отмахнуться от этого факта, так как он попросту не укладывается в головах у большинства тех, кто живет на просторах бывшего СССР, но для понимания процессов, происходящих сейчас в европейском обществе, обязательно следует осознавать: нынешняя Европа выстрадала свою демократию в тяжелейшие послевоенные годы, во французских студенческих манифестациях 60-х, в антивоенном движении 70-х, на обломках Берлинской стены... У них была польская «Солидарность» и антикоммунистические восстания восточноевропейских стран, у них было соглашение, мирным путем превратившее Испанию в кратчайшие сроки в полноправного члена Евросоюза после смерти каудильо Франко...
Именно по этой причине Европа долгие годы оставалась толерантной по отношению к беженцам буквально со всех концов света. Во Франции и Германии до начала 90-х существовало негласное правило «Кто до нас добрался — тот у нас остался». Причем на статус беженца мог претендовать любой человек, доказавший, что на родине он подвергался гонениям по национальному либо политическому признаку. Именно так в ЕС в свое время обосновались члены запрещенной в Турции Курдской рабочей партии (по сути, террористической организации), множество радикальных исламистов самого крайнего толка и даже, что сегодня выглядит почти нереально, некоторые основатели афганского движения «Талибан», бежавшие в то время от советских солдат и социалистического режима Бабрака Кармаля.
Потом, когда талибы пришли к власти в Афганистане, их противники в свою очередь обосновались в Европе, а афганский министр иностранных дел в правительстве Хамида Карзая — Рангин Дадфар Спанта долгое время преподавал политологию в стенах Аахенского университета и даже был членом немецкой партии «зеленых»...
Но времена меняются, и в данный момент Европа не относится более к беженцам столь же дружелюбно, как ранее. Возможно, оттого, что их стало очень много, а возможно, потому что все большее их число на поверку оказывались либо вообще не «политическими», либо, что еще хуже, — террористами, скрывающимися от властей и желающими банально воспользоваться доверчивостью «жирных бюргеров», после чего их же при случае и взорвать либо взять в заложники.
Европа начала защищаться от потоков африканских «политиков», не отличающих королеву Великобритании от муравьиной королевы, арабских «преследуемых», желающих превратить приютившую их страну в «республику Аллаха» и прочих подозрительных личностей, по-прежнему рассчитывающих на европейские кров и поддержку.
Одновременно в ЕС с подозрением стали относиться ко всем беженцам — хоть политическим, хоть экономическим. Сейчас большинство жителей Евросоюза, согласно статистическим опросам, полагает, что лучше бы в Европу вообще никого не пускать, а ведь раньше преобладало мнение, что уж лучше пустить к себе десяток «темных лошадок», чем отказать в убежище сотне тех, кто в этом в самом деле нуждается.
Но ведь подобного рода психологические подвижки, происходящие в массовом сознании жителей даже не какой-нибудь отдельной страны, а такого надгосударственного образования, как Европейский союз, с населением в 450 млн человек, не проходят безболезненно: в худшем случае они могут привести к настоящему социальному взрыву.
Европейцам уже пришлось идти на сделку с собственной совестью, договариваясь с Муаммаром Каддафи о «контроле за потоком беженцев», — трудно представить себе, что лидеры ЕС не догадывались, каким образом «черный полковник» выполняет это соглашение. И теперь им вновь приходится кривить душой, отправляя восвояси тунисцев, алжирцев и йеменцев, — понятно, что этим людям нужна помощь, но нынешняя Европа эту помощь оказывать уже не желает. «У вас ведь демократические революции, — говорят им, — от чего же вы бежите?»
И как реакция этого огромного общественного организма на психологическую ломку в Европе происходит политический откат вправо, к крайне консервативным, националистическим настроениям. В Венгрии к власти пришли националисты и первым делом, пользуясь абсолютным большинством в парламенте, перекроили Конституцию страны. Естественно, «под себя» — нынешний венгерский закон о прессе в современном Евросоюзе до сих пор был немыслим, а ведь это лишь начало — очередная «реформа» предусматривает, по сути, невозможность переизбрать власть.
Естественно, в пределах ЕС подобное даром не проходит, и реакция со стороны соседних стран оказалась крайне негативной — Венгрии угрожают серьезные санкции, да и само европейское законодательство предусматривает возможность отмены подобных национальных «реформ» извне. Европейская демократия научилась защищаться. Но ведь Венгрия — это лишь первая ласточка.
Вслед за Будапештом правые националисты «взяли» Хельсинки. Будущие президентские выборы во Франции вполне могут завершиться триумфом весьма одиозного «Национального фронта» — то, что не удалось его многолетнему лидеру Жану-Мари Ле Пену, может совершить его дочь Марин, а именно стать президентом страны, ибо даже жесткие антимиграционные меры, предпринимаемые Николя Саркози, кажутся французам в нынешней ситуации недостаточными. Такой же откат вправо наблюдается и во многих других странах ЕС.
В Германии, правда, все наоборот: на подъеме «левая», интернационалистская партия «зеленых», первая в истории страны, получившая в сопредседатели представителя турецкой диаспоры Чема Ёздемира, — но это совсем другая история, здесь свою роль сыграли антиатомные настроения немцев, испуганных аварией на АЭС «Фукусима». А в принципе, и в ФРГ можно проследить рост антимигрантских настроений — уже хотя бы по известной дискуссии, развернувшейся вокруг книги берлинского экс-сенатора Тило Саррацина «Германия уничтожает себя». В ней он провел анализ достижений различных иностранных диаспор, живущих в Германии, и поделил их на «хорошие» и «плохие».
Последовавшие социологические опросы показали, что большинство респондентов, не особо вдаваясь в экономические и статистические выкладки Саррацина, поддержали его в том, что «мигранты вредят стране» — уже без распределения на «черных» и «белых», чего у автора скандальной книги попросту не было...
Многие великие потрясения, известные истории, начинались, казалось бы, с малых событий. Триумфальный возврат Наполеона к власти был остановлен простым насморком, из-за которого император сделал банальную ошибку в битве при Ватерлоо. Первая Мировая война началась с выстрела сербского студента Гаврилы Принципа, убившего австрийского эрцгерцога Фердинанда. Цусимская битва оказалась проиграна русским флотом по недоразумению — гениальный флотоводец, вице-адмирал Степан Осипович Макаров погиб, подорвавшись на мине с броненосцем «Петропавловск», а его наследник на этом посту оказался достаточно бездарен, чтобы проиграть целую войну.
Не хочется думать, что 30 тысяч тунисских беженцев развяжут в Европе боевые действия, но их скитания в самом деле могут дать начало весьма болезненным и негативным процессам, расшатывающим устои европейского общества. Хочется лишь надеяться, что европейская демократия, пережившая уже много потрясений, в состоянии справиться и с внутренними болезнями. Как говорят немцы: «Was uns nicht umhaut — macht uns stark», то есть «Что нас с ног не свалит — сделает нас сильнее».
0 коммент.:
Отправить комментарий