Автор: Vox Populi
Система безопасности в Центральной Азии – довольно сложная и хрупкая структура. Она включает в себя множество подсистем и специфических черт, складывавшихся десятилетиями, а то и веками. Подобные структуры очень зависимы от стабильности условий собственного существования и очень чувствительны к внешним влияниям.
More...
Любое, даже косвенное, воздействие, затрагивающее те или иные элементы региональной безопасности, может повлечь за собой совершенно непредсказуемые последствия. Это – так называемый «эффект бабочки», когда взаимосвязь явлений настолько тесна, что изменения в одном из компонентов системы ставят под угрозу её дальнейшее развитие. Во всяком случае, в прежнем состоянии.
Связанные одной целью
События, произошедшие 25—26 мая в Узбекистане, не просто вызвали серьёзный общественный резонанс, но и заставили в очередной раз задуматься об угрозах региональной безопасности и, что немаловажно, о происхождении данных угроз.
В ночь с 25 на 26 мая группа вооружённых боевиков с использованием взрывного устройства совершила нападение на здания городского отделения внутренних дел, Службы национальной безопасности и приграничный блокпост при въезде в город Ханабад, расположенный недалеко от южной границы соседнего Кыргызстана. Через несколько часов стало известно, что в центре Андижана смертник совершил теракт, в результате которого погиб один сотрудник милиции и несколько местных жителей были ранены.
В этой истории очень много неясных моментов: спорят о количестве нападавших, о количестве погибших и количестве взрывов, о том, откуда на территорию Ханабада проникла эта группа боевиков и что это были за боевики. Генпрокуратура Узбекистана заявила, что преступники проникли на территорию страны из соседнего Кыргызстана, официальный Бишкек эти данные опровергает. На самом деле под сомнение можно поставить обе точки зрения, ведь не секрет, что власти и Узбекистана, и Кыргызстана довольно слабо контролируют собственную территорию, а исламистские движения в последнее время активизировались в обеих странах.
Узбекистан, оставаясь верным традициям замалчивания всех своих проблем в сфере безопасности, и в этот раз скупится на комментарии. Дороги к Ханабаду заблокированы, мобильная связь в городе отключена. Но в данном случае не так уж нужно выяснять детали. Важно не «как», а «кто» и «почему»...
Генеральная прокуратура Узбекистана обвинила в случившемся Исламское движение Узбекистана (ИДУ). Если быть точными, то такого движения давно уже не существует, так как ещё в 2003 году оно объявило о трансформации в Исламское движение Туркестана. Однако и правоохранительные органы, и ряд исследователей предпочитают придерживаться старого названия.
Боевики ИДУ принимали участие в гражданской войне в Таджикистане, выступая на стороне исламской оппозиции. Именно представители данного движения спровоцировали Баткенские события 1999 года, связанные с попытками боевиков ИДУ проникнуть из Таджикистана в Узбекистан через территорию Кыргызстана.
До начала контртеррористической операции в Афганистане штаб-квартира ИДУ находилась в Кандагаре в одноимённой провинции на юге Афганистана. Этот город до сих пор считается фактической столицей движения Талибан.
Однако, в пику официальной версии, ответственность за произошедшие в Андижанском районе события взяло на себя другое движение. 27 мая в редакцию ряда узбекистанских СМИ пришло заявление о том, что нападения в Ханабаде были организованы группировкой Исламский джихад. Согласно тексту послания, группа моджахедов совершила нападения с целью «отмстить режиму президента Ислама Каримова за убийство невинных мусульман».
О группировке Исламский джихад в Центральной Азии слышно впервые. Исламистские движения под данным названием действуют на Ближнем Востоке, наиболее сильными являются египетское и палестинское отделения Исламского джихада. К слову, представители ФСБ России, говоря о главных угрозах национальной безопасности, недавно заявили, что «в ближайшей перспективе основная угроза национальной безопасности государств Центральной Азии, в том числе и России, будет исходить от действующих именно на территории Афганистана международных террористических организаций, таких, как движения Талибан, Аль-Каида, Исламский джихад, Джамаат моджахедов, а также Исламского движения Узбекистана.
Так или иначе, не вызывает сомнения, что события, всколыхнувшие Узбекистан, дело рук радикальных исламистов, имеющих прочные связи с афганскими и пакистанскими талибами. Не столь важно, какое именно название у группировки, к которой они принадлежат. Как правило, идеология, которой они руководствуются, и цели, которые они преследуют, очень похожи. Это идеология Аль-Каиды, причём об этой организации, убедительных доказательств существования которой до сих пор не получено, многие исследователи предпочитают говорить именно как об идейном движении. Его главная цель — установление военными и террористическими методами радикальной формы исламистской идеологии в мусульманских странах, а также сокращение или ликвидация влияния чуждой исламскому миру западной культуры.
А ещё имеет смысл задуматься о связи активизации религиозных экстремистов в Центральной Азии с усилением деятельности движения Талибан в Афганистане и Пакистане после начала «новой афганской войны США».
Когда бабочка взмахнула крыльями
Барак Обама, ещё будучи кандидатом на пост президента США, говорил о необходимости кардинального изменения афганской стратегии Вашингтона. Став президентом, он действительно начал активную модернизацию афганского вектора. Логичным началом преобразований стало признание провальности прошлой политики Штатов в Афганистане. Более того, новая администрация официально призналась, что США имеют прямое отношение к процветанию террористических движений в регионе в связи с тем, что в годы холодной войны политика Вашингтона была направлена на поддержку моджахедов. «Людей, с которыми мы сегодня боремся, мы сами же финансировали 20 лет назад», — заявила госсекретарь США Хиллари Клинтон. Помощь США афганским моджахедам она объяснила тем, что Советы вторглись в Афганистан, и США «не хотели, чтобы они контролировали Центральную Азию». Было решено, прибегнув к услугам пакистанских спецслужб и армии, привлечь моджахедов из Саудовской Аравии и других стран.
Опять-таки тогда о возможных последствиях никто не думал. А сейчас ситуация такова, что террористические движения, базирующиеся в Афганистане и Пакистане, официально воспринимаются США как главная угроза их безопасности. «Мы знаем, что эта угроза будет преследовать нас долгое время, и мы должны использовать все доступные нам способы, чтобы победить её», — сказал Обама.
Свою программу борьбы с талибами и, соответственно, со связанной с ними Аль-Каидой новая администрация Белого дома проводит по нескольким условным направлениям. Во-первых, военное. Наращивается воинский контингент, перебрасываются войска из Ирака. В начале мая Обама поменял командующего американским контингентом и Международными силами по содействию безопасности в Афганистане (ISAF) — их возглавил министр обороны США Роберт Гейтс. В настоящее время также усиливается военное сотрудничество сил НАТО/ ISAF с местными правительственными войсками.
Во-вторых, это стратегическое направление. Белый дом заявил о невозможности решения афганской проблемы без участия Пакистана, в ряде провинций которого Талибан действует совершенно открыто. Вашингтон начал активную работу на пакистанском направлении, и под давлением США Пакистан проводит сейчас операцию против талибов в районе реки Сват на северо-западе страны.
И, наконец, экономическое направление. Обама признал, что военные методы не принесут желаемого эффекта в отрыве от проведения нужных экономических преобразований. Штаты намерены разрушить «опиумную экономику» Афганистана, создать там развитую инфраструктуру, строить школы и дороги, усиливать местную армию и полицию. Кстати, за последний месяц талибы взорвали уже три здания школ, построенных союзниками для афганского народа.
Сейчас боевые действия в Афганистане проходят с переменным успехом. Потери, которые талибы несут во время боевых столкновений, они компенсируют жертвами среди военных и мирного населения во время огромного количества терактов. Причём волна этих атак, похоже, стала доходить и до Центральной Азии.
О том, что активизация силовых действий США на афганском направлении может срикошетить по безопасности в Центральной Азии, в Вашингтоне вряд ли задумывались. Однако ещё осенью прошлого года ряд экспертов предупреждали о возможности роста религиозного экстремизма и террористических актов в регионе в связи с новой фазой войны против талибов. Кроме того, те социально-экономические условия, которые создал в регионе мировой кризис, очень способствуют радикализации общества и процветанию идей религиозного экстремизма.
В апреле НАТО предложил казахстанской стороне направить Казбат, а точнее, его преемницу — Казбригаду — для участия в боевых действиях в Афганистане. Продолжая рассуждать о возможных последствиях принятия тех или иных решений, хочется отметить, что в данном случае от выбора казахстанской стороны напрямую зависит безопасность государства. Если до сих пор Казахстану удавалось избегать взрывов исламистского экстремизма на своей территории, то в случае военного участия в борьбе против Талибана определённо найдутся экстремистские силы, которые тоже захотят объявить джихад местным властям.
ОТ РЕДАКЦИИ: Статья опубликована в журнале Vox Populi, №13. Издание выпускается Институтом экономических стратегий два раза в месяц общим тиражом в 10 тысяч экземпляров и распространяется в Алматы, Астане, Караганде, Кокшетау, Актобе, Павлодаре, Петропавловске, Усть-Каменогорске, Семее, Уральске, Шымкенте. Главные материалы выпуска этого выпуска: «Эффект бабочки», «Прерванный полёт Мухтара Джакишева», «Думая о Казахстане», «Ёмкость казахстанских потребителей» и «Иудейские гости Бухары».
Источник: Vox Populi
0 коммент.:
Отправить комментарий