Россия сделалась сговорчивей

Автор: Алан ХУРУМОВ, Евгения МАЖИТОВА, Дмитрий КОПТЕВ

XIII Международный экономический форум стал настоящим прорывом в российской международной политике последних лет. Перепады погоды и на треть сокращенный, по сравнению с прошлым годом, бюджет не помешали участникам форума обсудить ряд важнейших проблем, а в некоторых случаях даже найти решения. А новость о скорейшем вхождении России в ВТО стала сенсацией.
More...
В нынешнем году Международный экономический форум (ПМЭФ) журналистов и огорчил, и обрадовал. Огорчил отсутствием бесплатного пива и прочими следами аскезы. Шведский стол сменили обеды и ужины строго по талонам. С территории исчезли бесконечные кафе, радовавшие пишущего брата в прошлом году. Значительно уменьшилось количество презентаций и контрактов. Из тех, что на слуху — контракт о поддержке ЕБРР программы ВЭБа по малому бизнесу и соглашение на $600 млн между Анатолием Чубайсом и Виктором Вексельбергом о строительстве в Чувашии завода по производству солнечных батарей. А обрадовал количеством новостей, которые для многих журналистов даже важнее бесплатного пива.

Не надо 17-летия!

Главной сенсацией ПМЭФ № 13 стала, конечно, новость о том, что Россия до конца года станет членом ВТО. Этой темы так или иначе касались практически на всех конференциях форума. Глава госкорпорации «Роснано» Анатолий Чубайс с характерной печалью в голосе отметил, что Россия начала процесс вступления в ВТО 16 лет назад. «Появляется ощущение безнадежности, — признался Чубайс, — уже многие годы мы слышим от наших политических лидеров, что есть большой прогресс, и, кажется, в этом году удастся завершить переговоры». Вспомнив, что 16 лет назад под его руководством была создана первая правительственная комиссия по вступлению России в ВТО, Чубайс выразил пожелание «уважаемым политикам», по своему обыкновению, эмоционально: «Мы против 17-й годовщины. Нам 16-й вполне достаточно». Гендиректор «Роснано» предложил попробовать сделать так, чтобы 2009 год стал действительно переломным в истории вступления России в ВТО.

То ли политики прислушались к его проникновенной просьбе, то ли решили, что 16 лет действительно перебор (как сказал по этому поводу глава «Северстали» Алексей Мордашов, даже Китай уложился в 14 лет), но переговоры и правда сдвинулись с мертвой точки. «Мы надеемся, что этот процесс удастся завершить до конца текущего года», — отметил заместитель министра иностранных дел России Александр Яковенко в ходе бизнес-диалога Россия — США «Экономическое сотрудничество как основа «перезагрузки» в отношениях между Россией и США».

До последнего момента для вступления в ВТО у России было как минимум два препятствия: США и ЕС. В том смысле, что, не наладив отношения с этими двумя мировыми полюсами, ни о каком вхождении во Всемирную торговую организацию не могло быть и речи. Однако, как оказалось, никаких непреодолимых противоречий с США и Европой у России нет. «Есть ощущение, боюсь сглазить, что мы выходим на договоренности с ЕС. Надеюсь, что завершим основные переговоры по соглашению к концу года», — заявила глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина после закрытых переговоров с комиссаром ЕС по торговле Кэтрин Эштон и торговым представителем США Роном Керком. Керк подтвердил, что надеется до конца года увидеть Россию в рядах ВТО. «В нынешних сложных условиях кризиса надо более агрессивно идти вперед и не препятствовать вступлению России в ВТО», — заявил торгпред.

Замглавы Российского МИДа Александр Яковенко приоткрыл завесу тайны над неожиданной сговорчивостью американской стороны. По его словам, вступление России в ВТО активно лоббирует американский бизнес, связанный с российским тесными торговыми отношениями. При этом американские компании не просто голосуют за вступление России в ВТО, но и рекомендуют правительству США устранять барьеры, мешающие Москве стать частью мирового торгового сообщества. «США являются принципиальными сторонниками вступления России в ВТО. И четкая позиция Америки должна открыть нам двери в эту организацию», — подчеркнул чиновник.

Собственно, со стороны США после знаменитой «перезагрузки» никаких особенных препятствий и не ожидалось. ЕС — иное дело. Если проанализировать последние высказывания европейских политиков, создается впечатление, что Европа продолжает возлагать на Россию ответственность за энергетический кризис и очень хочет избавиться от газовой зависимости. «Уровень интеграции России и ЕС чрезвычайно высок. Объем торговли составляет десятки миллиардов долларов. При этом, увы, уровень политического диалога существенно отстает от экономического, — заявил по этому поводу председатель Наблюдательного комитета Группы компаний «Ренова», руководитель Комитета РСПП по международному сотрудничеству Виктор Вексельберг. — Мы буксуем над вопросами заключения редакции по ВТО, мы не начали переговоров по партнерству. Мне кажется, с американской стороны предпосылки значительно более комфортны».

Однако комиссар Евросоюза по торговле Кэтрин Эштон доказала, что и Европа умеет договариваться. «Мы договорились, что присоединение России к ВТО должно быть завершено до конца этого года», — сообщала она, отметив, что у России и ЕС есть общее понимание тех пробелов, которые необходимо ликвидировать.

Таким образом, перспектива вступления России в ВТО неожиданно начинает обретать реальные очертания. Этот вывод можно сделать не столько из заявлений политиков и бизнесменов, которых за предыдущие 16 лет было достаточно, чтобы из них склеить речь длинную, как шея жирафа, сколько из графика переговоров. По политическим масштабам он максимально сжат. Рабочая группа по вступлению России в ВТО будет заседать 15—16 июня. Следующий раунд переговоров между Эльвирой Набиуллиной и Кэтрин Эштон состоится 24—25 июня.

Между тем обнаружилось новое препятствие на пути вступления России в ВТО. Его на форуме первым озвучил Анатолий Чубайс, заявив, что вступление в ВТО может стать прямой альтернативой формированию Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана. «Если возникает такой Таможенный союз, Россия просто юридически перестает быть переговорщиком в ВТО, — отметил глава «Роснано». — На сколько лет это отбросит процесс вхождения России во Всемирную торговую организацию, сегодня не скажет никто».

Однако от идеи Таможенного союза российское правительство, похоже, отказываться не намерено. По этому поводу вице-премьер России Игорь Шувалов ранее заявлял, что в вопросе о создании такого союза достигнута договоренность, и эта структура заработает уже с 1 января 2010 года. Причем новые договоренности с ЕС и США мнение вице-премьера не изменили. В интервью телеканалу «Вести» чиновник заявил, что вопрос вступления России в ВТО пока остается на словах. Единственное сейчас выигрышное дело — это Таможенный союз России с Белоруссией и Казахстаном». По словам Шувалова, заявку на вступление в Таможенный союз теперь подал еще и Кыргызстан.

Похоже, в российском правительстве нет единой точки зрения. Глава Минэкономразвития лоббирует вступление России в ВТО. Вице-премьер выступает за союз с Белоруссией, Казахстаном и Кыргызстаном. Занятная альтернатива как с экономической, так и с политической точки зрения. С одной стороны, что называется, бывшие соседи по коммуналке под названием СССР, с другой — бывшие соперники, достигшие куда более серьезных экономических высот. «Республика» будет внимательно следить за развитием событий.

Нефть загнали в рамки

Но ВТО приходит и уходит, а нефтяную иглу никто не отменял. Поэтому одним из наиболее ажиотажных событий Петербургского экономического форума стала сессия с говорящим названием «Сколько стоит нефть?». Желающих узнать ответ на этот сакральный вопрос оказалось столько, что кресел в зале не хватило, и в проходах пришлось стоять даже топ-менеджерам крупных компаний и высокопоставленным чиновникам. Надежда оказалась не напрасной. Собравшиеся большинством голосов постановили, что нефть должна стоить $78 за баррель. Осталось убедить в этом саму нефть. Однако рецептов, как это сделать, не последовало.

Тон обсуждению задал первый вице-премьер России Игорь Сечин. Он заявил, что кризис, несомненно, продолжается, растущие цены на сырье никого не должны вводить в заблуждение, а факторы, которые будут влиять на стоимость нефти, остаются неизвестными. Повышение котировок на биржах сопровождается ростом торговых запасов, что абсолютно точно позволяет говорить о спекулятивном характере нынешнего роста.

Покончив с настоящим, Игорь Сечин перешел к будущему. «В первую очередь наши усилия должны быть сосредоточены на стабилизации нефтяного рынка, потому что его объем составляет почти $2 трлн, — поделился он с собравшимися рецептом спасения. — Естественно, без нормализации работы на нем выход из кризиса будет не просто растянут в динамике, но просто невозможен». Правда, в чем сакральное значение этой цифры и почему бы в таком случае не начать борьбу с рецессией с восстановления рынков, скажем, автомобилей, товаров народного потребления или услуг, размер которых сопоставим с нефтяным, российский вице-премьер не пояснил. Видимо, ответ простой — Сечин курирует в правительстве именно нефтянку.

«Система устарела, ее надо менять!» — призвал вице-премьер, имея в виду сложившуюся систему товарно-денежных отношений на рынке нефти, которая привела к засилью спекулянтов. Для этого, по его словам, нужны скоординированные действия всех заинтересованных сторон — как продавцов, так и покупателей. Со своей стороны Россия в лице Игоря Сечина предлагает действовать по трем направлениям: увеличить количество индикативных сортов нефти (сейчас их два — североморская Brent и западнотехасская WTI), отойти от жесткой привязки цены нефти к доллару, чтобы курсовые колебания не будоражили рынок, и перейти от практики спотовых договоров на долгосрочные контракты.

Увы, в очередной раз новую болезнь правительство предлагает лечить старыми методами. Заявления про изобретение новых сортов и отказ от доллара звучали еще в 2006 году, когда казалось, что нефть будет дорожать вечно и нужно побыстрее ухватить взлетающего феникса за хвост. Однако попытку запустить в России собственную нефтяную биржу нельзя назвать успешной. Очень скоро выяснилось, что курсовым колебаниям подвержен не только доллар, но и рубль, и другие валюты, поэтому даже созданная в спешке Петербургская товарно-сырьевая биржа продолжает торговать долларовыми контрактами. Торговля идет вяло — изобретенный специально для нее «новый» сорт REBCO на поверку оказался практически идентичен старому доброму Urals, поэтому желающих переплачивать за лейбл находится немного.

Что же касается долгосрочных договоров на поставку всего на свете — это, как известно, любимая тема российского руководства. Самый наглядный пример — контракты на поставки российского газа. В то время как весь мир, в том числе главный торговый партнер России — Европа, все больше переходит на разовые контракты, позволяющие более оперативно реагировать на колебания конъюнктуры, «Газпром» продолжает упорно настаивать на сохранении системы многолетних (на 25—30 лет) договоров. Ту же систему теперь пытаются распространить и на нефтяной рынок.

Стоит отметить, что возражения против этой идеи прозвучали и на форуме. Так, по словам управляющего директора Louis Capital Markets Эдварда Морзе, переход на долгосрочные договоры приведет к снижению прозрачности рынка. А если уж кому-то очень хочется застраховаться от ценовых колебаний, к его услугам уже действующий механизм фьючерсных контрактов. Правда, с тем же успехом можно и пролететь — где сейчас трейдеры, которые год назад покупали фьючерсы по $140 за баррель?

Остается без ответа и еще один, возможно, главный вопрос: «Что послужит ориентиром для цены, зафиксированной в долгосрочном контракте на поставку нефти?» В случае с газом стоимость поставок рассчитывается по специальным формулам и привязывается к цене нефти. А что в таком случае делать с нефтью? Не к углю же ее привязывать. То есть опорной точкой, так или иначе, будут биржевые котировки, а значит, и спекулянты без работы не останутся.

Нашлась у участников сессии и общая точка — инвестиции. Об их необходимости говорили и Игорь Сечин, и председатель Cambridge Energy Research Associates Дэниэл Ергин, и исполнительный директор МЭА Нобуо Танака, и другие выступавшие. Некоторый диссонанс внес главный исполнительный директор Shell Йерун Ван дер Вир, намекнувший, что в нынешних условиях компаниям не с руки ввязываться в новые проекты. Однако ему тут же возразил его коллега из ВР Тони Хейворд. «Будущее будет, — заявил он не без претензии на оригинальность. — Сотни миллионов людей захотят жить в более комфортных условиях, а для этого им потребуется энергия. И если сейчас не вкладывать средства в разработку месторождений и развитие инфраструктуры, удовлетворить этот спрос не удастся».

Спорить с этим, конечно, трудно. Однако нельзя не заметить, что все дискуссии о путях выхода из кризиса с неизбежностью скатываются к одной мысли: надо больше тратить. Тратить, чтобы восстановить работоспособность банковской системы, чтобы поддержать одних и спасти других, чтобы обеспечить потребительский спрос. Похоже, несмотря на призыв Игоря Сечина, принципиально «менять систему» все-таки никто не собирается.

Казахстан делает ставку на исламский банкинг?

В заявлениях участников нефтегазовых дискуссий явственно слышится нежелание что-либо принципиально менять. Что вполне объяснимо — очень уж щедрой была сырьевая игла в последнее время. Финансисты, напротив, полны либерализма и ожидания перемен. И это еще проще понять — они приняли на себя первую волну кризиса, для них проблема старого и нового видоизменилась в дилемму — умереть или выжить. Поэтому если прочие участники дискуссий прибыли в Петербург для того, чтобы поделится опытом, то финансисты приехали туда перенять опыт. Разница — как между меценатом и художником.

В числе прочих поделиться опытом создания финансового центра пригласили председателя правления Агентства Республики Казахстан по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций Елену Бахмутову. Что она вполне успешно и сделала в ходе деловой сессии «Международные финансовые центры: опыт и перспектива». Но прежде чем рассказать, о чем говорила госпожа Бахмутова, вкратце опишем саму дискуссию.

Еще задолго до экономического форума в Санкт-Петербурге аналитики, обсуждая круг возможных тем, говорили о том, что Москва не упустит возможность поднять до уровня дискуссии международных экспертов вопросы создания в России финансового центра. И оказались правы. Причем дискуссии по этому поводу были развернуты чуть ли не на каждой деловой сессии Петербургского экономического форума, так или иначе связанной с тематикой. Отчего так? Ответ довольно банален — успешное создание финансового центра гарантирует захват финансовых потоков и некоторый контроль над ними. Во всяком случае, именно так обосновал это желание во время деловой сессии «Международные финансовые центры: опыт и перспективы» министр финансов Гонконга Джон Цан: «Все международные финансовые центры — это платформы для захвата международных финансовых денежных потоков и последующее их распределение». Но что любопытно — вместо притока капиталов, на которые надеется страна или город, замахнувшиеся на создание такой площадки, могут получить головную боль. Как показал опыт, в кризис денежные потоки иссякают, а бороться с волатильностью очень трудно.

Кроме того, не вызывает сомнений, что условием возникновения мирового финансового центра является позитивное невмешательство государства в дела бизнеса, считает Джон Цан. По его словам, фундамент финансового центра — это среда, где люди работают, живут и общаются, и эта среда создается «невидимой рукой».

Необходимыми условиями, обеспечившими, например, успешное развитие Гонконга, являются сильное, предсказуемое правовое поле, прозрачность, понятные правила игры, стабильная финансовая система, полноценно конвертируемая валюта, возможность беспрепятственного передвижения бизнесменов, безопасная среда обитания, низкие налоги.

А что имеет Россия или Казахстан? По словам главы фондовой биржи РТС Андрея Горюнова, Москва имеет уникальное географическое положение, которое будет способствовать ее становлению в качестве мирового финансового центра. Оказывается, после Нью-Йорка, Токио, Гонконга и до Лондона наблюдается пустота. Эту географическую пустоту может занять Москва, став мощным центром ликвидности и международной торговли, в то время пока «японцы уже заснули, а англичане еще не проснулись». Загвоздка же, почему столица России все еще не финансовый центр, в том, что концепция создания аморфна, в проекте не определены структура и цели. «Мы должны определиться с тем, какой центр мы строим. Все существующие мировые центры имеют свои ниши, зоны влияния», — отметил Горюнов.

Согласно его версии, Москва как международный финансовый центр должна концентрировать мировые финансовые потоки и распространять их в ближнем зарубежье. При этом торговые площадки могут существовать не только в Москве, но и в столицах стран СНГ.

И кризисом Москву не запугать. Глава РТС уверен, что финансовый шторм только приблизил реализацию концепции «Москва — международный финансовый центр». Обосновал свою позицию господин весомыми аргументами. Во-первых, впервые в России самой ликвидной стала компания, которая не имеет серьезного внешнего рынка на зарубежных площадках, — это Сбербанк. Оказывается, этот факт опровергает стереотип о том, что ликвидность компании в России зависит от ее ликвидности на лондонской площадке. Во-вторых, Сбербанк провел масштабное IPO и тем самым доказал, что это возможно в России. При этом иностранные инвесторы купили локальные акции Сбербанка, несмотря на все недостатки российского законодательства и рыночной инфраструктуры. Ну и на закуску господин Горюнов выдал информацию о том, что российская инфраструктура пережила сильнейший стресс-тест в сентябре-ноябре 2008 года, но выстояла, а значит, доказала свою жизнеспособность в условиях повышенной волатильности.

А какой опыт создания финансового рынка есть в Казахстане? О нем и рассказала председатель правления Агентства Республики Казахстан по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций Елена Бахмутова. И откровенно говоря, так и не случилось понять, успешен этот опыт или нет. Впрочем, справедливости ради отметим — госпожа Бахмутова сразу уточнила, что собирается поделиться только опытом попыток создания и не международного, а регионального финансового центра.

Так вот, идея превращения Алматы в финансовый центр принадлежит президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. А свои относительно реальные очертания обрела только с переездом столицы в Астану. Не пропадать же городу, оставшемуся без статуса главного в стране.

«К созданию центра подошли комплексно, в 2004 году создали специальную группу по изучению опыта создания международных центров. За основу принимался опыт в первую очередь Сингапура, Дубая и Дублина», — рассказала Елена Бахмутова. Однако, изучив который, выяснили, что Казахстану он не подходит. Решили базироваться на собственных потенциальных преимуществах.

«В 2006 году, Казахстан рос очень высокими темпами, банковские активы удваивались, они достигли почти 100% ВВП, многие отечественные эмитенты были заинтересованы в привлечении капитала, и за этим капиталом они обратились на Лондонскую фондовую биржу. Для того чтобы привлечь или вернуть этих эмитентов на казахстанский рынок, необходимо было предоставить им ряд стимулов. Кроме того, были внутренние инвесторы в лице пенсионных фондов. Поскольку в Казахстане с 1998 года действует обязательная накопительная пенсионная система, за 15 лет сложилась достаточно существенная база. На сегодняшний день объем пенсионных накоплений составляет около 12% ВВП, и это означает, что в стране есть длинные деньги. Соответственно, эти фонды нуждались в широком спектре эмитентов, бумаг, куда бы можно было вложить пенсионные накопления», — рассказала Елена Бахмутова.

Таким образом, на тот момент было преимущество в виде наличия инвесторов и явной необходимости в сохранении эмитентов, чтобы они получили ликвидность на отечественном фондовом рынке. Но не только. Была надежда привлечь инвесторов и эмитентов из стран, которые соседствуют с Казахстаном: «Поскольку на территории Казахстана функционировала единственная более или менее ликвидная на территории Азиатского региона (тут зал охнул: мол, как это — единственная?! И Елена Бахмутова тут же поправила оплошность — авт.), я имею в виду Азиатский регион СНГ, фондовая биржа, то эта ликвидность могла притягивать к себе другую ликвидность, например, с региона Средней Азии». Но в голове были мысли и о том, что, возможно, придут инвесторы из Сибири и, может быть, даже Китая, но в качестве далекой перспективы.

В целом, инфраструктура для финансового центра была создана. И «в принципе даже нормальная», требующая впоследствии лишь «существенного улучшения». А вот что касается вопроса, почему эмитенты все-таки уходили с казахстанского фондового рынка на другие площадки, тому были и есть свои причины. Как пояснила госпожа Бахмутова, во-первых, может быть, не было достаточной ликвидности для их целей, а во-вторых, они не доверяли казахстанской судебной системе. Поэтому было принято решение о создании специализированного Финансового суда. Решило ли это проблему доверия? Судя по тому, что центр, по сути, так и не создан — нет.

Но, видимо, это уже не слишком огорчает идейных вдохновителей создания центра. Нашли выход и из этой ситуации, придумав, как говорит госпожа Бахмутова, изюминку: «Мы не уходим от цели создания на территории Казахстана регионального финансового центра, может быть, со специализацией, углубленной на исламские банки».

Оптимизм из прошлого века

«Кризис выявил существенные недостатки в развитии стран СНГ, но он же дает Содружеству шанс радикально укрепить свои позиции», — заявил первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов в ходе деловой сессии «СНГ — пространство сотрудничества. Повестка на завтра». Впрочем, об СНГ и интеграционных процессах на пространстве СНГ Игорь Шувалов говорил чуть ли не на протяжении всего форума. Рассказывал о будущем Таможенном союзе, мол, заработает, как и было заявлено, с 1 января будущего года, и возможное вступление России в ВТО тому не помеха (договорились бы уже как-то российские чиновники между собой, мешает ВТО Таможенному союзу, как говорит Анатолий Чубайс, или нет, как утверждает Игорь Шувалов, а то ведь запутали народ), о возможностях создания резервной валюты для Союза и вообще всех стран СНГ, желающих жить в общем экономическом пространстве, — это может быть рубль или, господин Шувалов был добр, можно другое название ей придумать.

Если серьезно, то участники деловой сессии дружно отметили, что это на пике экономического роста стремление к объединению было во многом утрачено, и интеграционные процессы замедлились, а самой популярной стратегией в государствах СНГ была ориентация на рост за счет экспорта. Именно тогда общерыночное пространство перестало существовать, несмотря на наличие в регионе многочисленных технологических взаимосвязей спроса и предложения. И только нынешние экономические потрясения способствовали ускорению темпов интеграции. И есть даже первые плоды. В качестве созревшего назвали опять-таки Таможенный союз. Вы уж не обессудьте, что так часто напоминаем вам о нем, уважаемые читатели, но тема Союза прошла буквально через все сессии. Нового ничего не говорили, лишь повторяли, как мантру: с первого января Союзу быть. Различались лишь позиции — помешает он вступлению России в ВТО или нет. На сессии по проблемам СНГ решили, что благодаря многочисленным технологическим и экономическим связям между странами Содружества позитивный экономический эффект расширения интеграции СНГ представляется более ощутимым и быстродействующим, нежели соответствующий эффект от вступления во Всемирную торговую организацию.

На чем основан оптимизм? На опыте прошлого века. То есть, по мнению участников дискуссии, дальнейшая интеграция должна двигаться в следующих направлениях: формирование общих рынков товаров, услуг, трудовых ресурсов и капитала. И в качестве примера вспомнили, что в советскую эпоху система распределения электроэнергии была единой для всех нынешних государств СНГ, и после установления национальных границ эффективность работы сектора существенно снизилась, возникли помехи для свободного перемещения электроэнергии между странами Содружества. Значит, ключевая задача состоит в том, чтобы восстановить эту эффективность и тем самым улучшить показателиэнергопотребления экономических систем СНГ.

Что касается рынка труда, то перемещение рабочей силы через границы и соответствующее ремитирование заработных плат крайне важны для достижения социальной стабильности во всем регионе.

И наконец, если в торговле между странами СНГ увеличится доля платежей в российских рублях, казахстанских тенге или других национальных денежных единицах, то это обеспечит снижение зависимости от волатильных мировых валютных рынков и соответствующим образом скажется на состоянии торговли внутри СНГ. И вот тут, пожалуй, единственный раз удалось услышать очевидное — членство или ожидаемое вступление ряда государств СНГ в ВТО может стать серьезной проблемой для формирования общих рынков товаров СНГ, поэтому резонно решили, что в будущем все-таки необходимо обратить внимание на урегулирование взаимопротиворечащих нормативов и приоритетов.

Новая оттепель

Финский залив, на берегу которого расположен «Ленэкспо» и на площадке которого проходил экономический форум, в те дни был тоже непоследовательным. То волновался и сердился, то успокаивался. То же происходило с погодой — то дождь, то ветер, а под конец и вовсе выглянуло солнце. Форум получился ей под стать. Старые рецепты соседствовали с новыми. Гладь привычных дипломатически пустых фраз разрезали живые дискуссии. Поэтому и впечатление от форума осталось смешанное.

С одной стороны, во время кризиса умные люди собирались, чтобы обсудить экономические проблемы, поговорить о взаимоотношениях бизнеса и государства, осудить барьеры на пути к свободной торговле. Слушаешь и начинаешь надеяться, что мы скоро выберемся из кризиса. Или даже уже выбрались (да не услышит нас президент России, запретивший преждевременно открывать шампанское). А потом узнаешь из новостей, что те же умные люди набрались на частной вечеринке и прыгают с героического крейсера «Аврора» в испуганные воды Невы. И вся надежда вдруг куда-то пропадает, а из умных слов вспоминается лишь фраза профессора Преображенского из «Собачьего сердца» о том, что разруха (кризис) в головах. А на следующий день умные люди вновь как ни в чем не бывало собираются и опять говорят умные вещи. С ума сойдешь от таких перепадов!

И все-таки в сухом остатке преобладает, пожалуй, надежда. Тут нет никакой патетики — только факты. XIII Международный экономический форум стал, пожалуй, первым мероприятием такого рода, на котором Россия, выражаясь фигурально, не играла мускулами. Не делала никаких провокационных заявлений, не противопоставляла себя остальному миру. Создавалось впечатление, что не было никакой «холодной войны» во времена СССР, никакого потом потепления и никакого затем похолодания. Так, словно бы Россия — одно из тех спокойных и скучноватых европейских государств, представители которого приезжают на форумы, чтобы поспорить, например, об отношении к нарушению прав человека в Зимбабве. Как будто бы не звучали еще вчера резкие заявления в отношении США и ЕС. «В российско-американских отношениях открываются новые возможности, которыми необходимо максимально воспользоваться, — не без какого-то внутреннего удивления констатировал заместитель министра иностранных дел России Александр Яковенко. — Сигналы, которые идут из Белого дома, свидетельствуют о том, что у новой администрации США есть желание улучшить свои отношения с Россией. Мы, разумеется, это стремление разделяем».

«Товарооборот между Россией и США составляет $36 млрд. Это несерьезно. Для его увеличения нет более простого пути, чем вступление России в ВТО. Я уверен, что мы увидим его очень скоро, будем надеяться, что уже в этом году», — отвечает российскому чиновнику посол США в России Джон Байерли. Пару лет назад заявления такого рода сочли бы фантастическими. Но пару лет назад не было экономического кризиса. А теперь он есть и, похоже, успел всех не на шутку напугать. Может, не так уж и страшно, что российский бизнес по привычке, напившись, прыгает в реку. Проспится — и начнет торговать с Европой и США в рамках ВТО. Глядишь — и повзрослеет.