Автор: Анастасия УСКОВА
Красивые сказки о развитии и процветании Казахстана разбиваются о прозу жизни: запретов все больше, бедные все беднее, взяточники все богаче. Число недовольных и несогласных растет во всех регионах Казахстана, уверен наш собеседник — кстати, активист «Народного фронта Казахстана». Но начнется казахстанская демократия, по мнению Болата Атабаева, с запада.
Клан на клане, вор — на воре
- Болат-ага, накануне Курбан-айта по стране поползли слухи о том, что злодеи собираются принести в жертву невинных младенцев. Сообщение посеяло такую панику, что МВД пришлось официально все опровергать. Как считаете, кому это было выгодно?
- Ответ однозначен: власти. Это часть политтехнологий. И, кстати, страшилки о детских смертях — это не новая идея. Подобные слухи распространялись в декабре 86-го, когда говорили, что казахи-де целый детский сад вырезали. Я это прекрасно помню.
Общество надо держать в страхе, и таким образом управлять толпой. Ведь когда человек боится, он ни на что не способен. Страх — это как паралич. Если помните, лет 10—15 назад пугали оппозицией, потом начали пугать киргизами, потом — террористами, затем — опять киргизами: мол, если будете себя вести плохо, будете жить как киргизы и резня будет как в Киргизии. Но теперь наступило время, когда надо пугать чем-то внутренним. Постоянная опасность из-за границы уже потеряла актуальность. Теперь нужна опасность, исходящая изнутри страны.
- Получается, что и два взрыва организованы для устрашения?
- Взрывы организовали наши спецслужбы. Хотя я не исключаю, что Нурсултан Назарбаев может и не знать об этой «операции», которой явно руководил кто-то из его окружения.
А что касается «появления террористов» в Западном регионе... Я считаю (и раньше говорил, хотя надо мной смеялись мои же коллеги, единомышленники), что есть какая-то заинтересованная сила «наверху», возле президента, которой не терпится быстрее скинуть Назарбаева и занять его место.
Все понимают, что «лидер нации» уже не управляет страной. Управляет страной его окружение. Там идет борьба — клан на клан, вор сидит на воре. Кто первый вышибет елбасы из кресла, тот и схватит власть.
Учите матчасть!
- Похоже, власти вновь начинают закручивать гайки — на сей раз под предлогом борьбы с терроризмом. Вот и принятый недавно закон о религии расставляет много флажков. Кстати, как Вам нравится закрытие молельных комнат и усложнение процедуры регистрации религиозных организаций?
- Конечно, это нарушение прав человека! Но если честно, то человеку верующему до этого нового закона дела нет. Не хотят чиновники регистрировать, допустим, мою организацию — и не надо! Я буду подпольно работать, еще лучше. Пусть ищут, себе хуже делают. Когда проблема уходит внутрь, непонятно, с кем бороться.
Власти думают, что мы боимся, но единственное оружие против страха — это смех. Как-то я читал, что надо доводить закон, который работает против народа, до абсурда. Нарушать его три-четыре раза в день. И когда тюрьмы переполнятся, власти сами отменят закон.
Надо высмеивать эти законы. Это все уйдет. Я не воспринимаю всерьез законы авторитарной власти.
- Двадцать лет мы строили демократию, а пришли к авторитарности?
- В псевдодемократию, прописанную в Конституции, никто уже не верит. Пусть окружение президента возьмет учебники по культурологии и посмотрит, какое общество они построили. Известные культурологи Мамонтов и Кондаков по пунктам все разложили!
Первый признак авторитарного общества — это монополизация и стандартизация системы образования. Это и привело к тому, что доступ в академическую или художественную псевдоэлиту производится не по способностям, не по профессиональным признакам, а по социальному происхождению или по национальности.
Второй признак — это монополизация средств массовой информации, превращение их в послушный инструмент манипулирования общественным сознанием.
Третий признак авторитарного режима — преследование критически мыслящей интеллигенции. Антиинтеллектуализм становится нормальным явлением, интеллект в окружении президента не ценен. Ели ты интеллектуал, тебя быстро оттуда уберут. Отсюда — и наша кадровая чехарда. Покажите мне хотя бы одного нормального министра, назовите мне хотя бы одно министерство, которое работает нормально, решает ежедневные проблемы! Сейчас все функции министерств перешли в аппарат президента. Аппарат президента заменил собой исполнительные органы, именно там все решается!
- Получается, в Казахстане налицо все признаки авторитаризма?
- Конечно! Но пойдем дальше — ученые вычленили и признаки тоталитаризма.
Первый признак — это жесткая управляемость «сверху» и демонстративная опора на массовый, якобы эффективный энтузиазм «снизу». Доказывать тут ничего не надо: куда бы ни приезжал Назарбаев, его встречают толпы якобы довольных и счастливых рабочих, которых для этого снимают с работы.
Второй — политико-идеологическая заданность, клишированность форм и апелляция к простейшим архетипам легализированного сознания.
Третий — преданность правящему режиму, как правило, вынужденная, показная. Низкая лесть, дешевая конъюнктур — это нурсияние, сказки о его дочери.
Четвертый — псевдодемократизм, поэтизация безликого «простого человека» из народа, безудержный энтузиазм народных масс как воплощение вековой мудрости, исторической устремленности, всей исторической правоты.
Казахстан как государство, как известно официальной науке, появился всего двадцать лет назад, как пришел к власти Назарбаев. А что до этого наши предки делали?
Артисты умирающего театра
- Неужели нам накануне двадцатилетия независимости совершенно нечем гордиться?
- Раньше говорили, у нас стабильность в стране. Стабильность — это хорошо. Я всегда своим студенткам говорю: девушка выходит не за мужика, а за стабильность. Но общество у нас нестабильно: страшное классовое и социальное расслоение, горстка очень богатых и огромное число бедных.
Вокруг стабильности объединить народ не получилось. Затем хотели сделать идеалом «лидера нации» — тоже не вышло. Предлагали поставить во главу угла безопасность — безопасности сейчас тоже нет.
В стране сейчас наблюдается метание из стороны в сторону, какой-то юношеский, незрелый максимализм. По этим признакам можно узнать незрелость общества, переходный период слишком долго длится — двадцать лет. Сколько можно враскорячку стоять?
- Сейчас много говорят о том, что власть агонизирует. Но в руках элиты и деньги, и власть. Разве это начало конца? Разве власть уходит из рук Назарбаева?
- У элиты нет совести, а это самое главное. Я вижу моральную ущербность власти. Это дает мне право осуждать ее. Когда я вижу, что справедливости нет, я внутренне морально силен. Это дорога к духу. Дух народа крепчает.
- А когда же прорвет?
- Это вопрос времени. Я раньше тоже всегда нетерпеливо ждал: вот осенью, вот весной. Человек морально устает. Когда один и тот же режиссер руководит театром десять, двадцать, тридцать лет, театр устает: один и тот же способ мышления, одни и те же слова... Артисты выдают штампы, и театр начинает умирать. Поэтому надо менять режиссеров, как и власть.
Сейчас, например, все ждут парламентских выборов, но чуда не произойдет. Ничего не поменяется, пока хозяин у нас один. Мы служим хозяину, а не стране.
- Казалось бы, мы давно уже ждем перемен...
- Я тоже думал, что с каждым годом становится все хуже и хуже. А сейчас, после общения с нефтяниками, у меня появилась надежда. Я верю. У меня другого народа нет.
- Почему нефтяники заставили Вас поменять свое мнение?
- Сейчас гражданское общество уже формируется. Когда в свое время говорили, что в Казахстане нет гражданского общества, я был согласен с этим. Сейчас другое общество. Появляется гражданская культура. Жанаозен показал хороший пример: общество проснулось. Две тысячи человек одновременно вышли из «Нур Отана» — это поступок.
Вы представляете себе, что такое бастующие люди? У них есть время, они денно и нощно рассуждают: что они тут делают, кто виноват в ситуации, почему власти и работодатели молчат, когда это кончится? И они начали показывать зубы!
Зря в Астане надеются, что бастующих разгонит мороз. Люди видят, что ситуация патовая, и будут собирать митинги. К забастовке, кстати, опять готов присоединиться Каражанбас — там уже организован стачком, как я слышал. Поговаривают, что рабочие с других предприятий собираются бастовать.
- В разговорах о забастовке один из главных козырей власти в том, что работу прекратили далеко не все сотрудники «Озенмунайгаза»...
- Да, не все стали бастовать, но зародилась мысль, что можно не соглашаться, можно протестовать. А ведь раньше и такого не было. Люди не поднимаются, но психологически, внутренне они готовы. Они уже поняли, у них культура появилась. Хорошо, что они не стреляют, хорошо, что не воюют. Но сколько это может длиться?
- Почему никто из рабочего класса не поддержал нефтяников? Даже авангард пролетариата — шахтеры — предпочитает молчать.
- Должно что-то случиться, должны погибнуть несколько человек, чтобы они подняли свои задницы, сказали что-либо в защиту своих прав. Рано или поздно они к этому придут. Власть доводит их до такого состояния. Мы очень медленно просыпаемся, но уже проснулись. Прецедент уже есть.
Так и сказал!
- Вы представляете себе, что такое бастующие люди? У них есть время, они денно и нощно рассуждают: что они тут делают, кто виноват в ситуации, почему власти и работодатели молчат, когда это кончится? И они начали показывать зубы! Жанаозен в этом смысле дал хороший пример: общество проснулось. Две тысячи человек одновременно вышли из «Нур Отана» — это поступок. Плохо то, что в Мангистау появились уже сепаратистские настроения. Регион обеспечивает почти 70% экономической мощи Казахстана, а сами нефтяники живут как нищие. Всем, кто сомневается, я рекомендую съездить в Жанаозен и убедиться, что это депрессивный город. Там огурцы в сезон стоят 300 тенге за кило — на зарплату 200 тысяч тенге, если у тебя на шее 5—6 домочадцев (работы ведь мало), не разгуляешься. А живут-то на богатстве...»
Полную версию интервью в видеоформате смотрите на блоге телеканала "К-плюс" на Youtube: часть I, часть II.
0 коммент.:
Отправить комментарий