Автор: Андрей СВИРИДОВ
На прошедшей неделе в КазНИИ проблем культурного наследия номадов состоялась презентация двух фундаментальных изданий, подытоживающих работу института за все шесть лет его существования: первый год под руководством выдающегося казахстанского учёного Нурбулата Масанова, а следующие пять лет после его смерти — под руководством соратницы основателя Ирины Ерофеевой.
Презентованы были второе, дополненное, издание книги самого Масанова «Кочевая цивилизация казахов» и коллективный научный труд «Историко-культурный атлас казахского народа», автором проекта которого был тот же Масанов. Презентация двух научных изданий стала также и вечером памяти историка и этнолога, пятилетняя годовщина кончины которого отмечалась в прошлом месяце.
Но если на памятном вечере в институте, созданном Нурбулатом Эдигеевичем, его вспоминали как учёного, то мы бы хотели вспомнить его (и напомнить читателям «Республики», а наиболее молодым из них, не заставшим живого Масанова, рассказать о нём, что называется, с нуля) ещё и как общественного деятеля и политика, диссидента и правозащитника. Помимо всего прочего, он был в 1993 году одним из учредителей Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, в штате которого я работаю с января 2007 года — как раз с начала первого года без Масанова, и это ещё один повод вспомнить о нём сейчас.
Нурбулат Масанов — первое упоминание
Кого ни спроси о времени дебюта Масанова как публициста и общественного деятеля, почти любой вспомнит в ответ о серии программных статей научно-публицистического дуэта «Масанов — Амрекулов», опубликованных весной 1992 года на страницах прогрессивной в то время «Казахстанской правды». И это будет сущая правда, но — не вся правда, ибо позднейшее имеет свойство вытеснять более давнее, а по хронологии 1992 году предшествовал 1988-й. Именно к этому году относится имеющийся артефакт, являющийся самым ранним известным нам упоминанием о Масанове на страницах общественно-политической прессы (более ранние публикации его в специальных научных изданиях в данном случае не в счёт).
Это небольшая вырезка из газеты «Ленинская смена» за 30.09.1988 — отчёт об одном из мероприятий на фестивале «Ленсмены» — заседания исторического клуба «Летописец»:
«Перестройка резко усилила наш интерес к отечественной и мировой истории. Естественно, всем хочется поскорее ликвидировать пресловутые «белые пятна». Мы ждем: сейчас исследователь познакомит нас с ранее закрытыми архивными документами, и «пятна» сами собой исчезнут. Так ли это? Достаточно ли узнать то, чего мы раньше не знали?
Нет, считает кандидат исторических наук Нурбулат Масанов, который блестяще вёл дискуссию и буквально покорил зал. Для понимания уроков истории ее события нужно еще и осмыслить. От того, какими понятиями оперирует историк, какими моделями исторического процесса располагает для анализа, из каких концепций исходит, зависит и то, что он увидит на страницах архивного документа и какие уроки извлечет из увиденного».
И хотя я и сам был участником того заседания, но моё знакомство с Нурбулатом Эдигеевичем оказалось отложенным на три с половиной года, которые Масанов, как мы теперь знаем из его биографий, отсутствовал в Алма-Ате — это были годы его московской докторантуры в Академии наук СССР.
Нурбулат Масанов как «манкурт» и «враг нации»
Обращаясь к широко известным публикациям Масанова 1992 года в прогрессивной в то время «Казправде», хочу представить читателю «КУБа» фрагмент из своей прессоведческой работы 1993 года «Путеводитель по казахстанской русскоязычной прессе». Надеюсь, что эта самоцитата и несколько подобных ей далее не будут восприняты как некий самопиар, ибо смысл этих цитат отнюдь не в том, чьего они авторства, а исключительно в том, как они отражают тогдашнее ВОСПРИЯТИЕ публикаций Масанова и о Масанове.
Вот как воспринимались те самые «казправдинские» публикации серии программных статей историка Масанова и философа Амрекулова:
«В течение 1992 года «Казахстанская правда» открыла «городу и миру» двух казахских авторов — д.и.н. Нурбулата Масанова и к.ф.н. Нурлана Амрекулова. В своих статьях научно-публицистического цикла они не оставили камня на камне от «символа веры» современной посткоммунистической казахской номенклатуры — убеждения в том, что политическая демократия, частная собственность и равноправие русского языка как второго государственного будто бы неприемлемы для казахского народа.
До появления «манифеста» Масанова с Амрекуловым пропагандисты националистических движений и государственного агитпропа затыкали рот демократам в Казахстане, указывая прямо или прозрачными намёками на их (наше) инородчество. В случае же с Масановым и Амрекуловым как носителями достаточно известных казахских фамилий этот козырь оказывается битым. И это дополнительно подпитывает лютую ненависть к этим двум молодым учёным, в моменты накала достигавшую градуса ненависти исламских фундаменталистов к Салману Рушди.
После первой публикации Масанова и Амрекулова «Казправда» была принуждена воспроизвести на своих страницах несколько пространных статей высокопоставленных представителей подсоветской казахской профессуры, клеймивших «еретиков», однако спустя несколько месяцев продолжила публикацию их новых статей».
А вот фрагмент из моей хроники «СМИ и политика в 1995—1998 гг.», в котором зафиксированы обстоятельства изгнания профессора Масанова из КазГУ:
«17 марта 1998 под председательством Н.Назарбаева прошло расширенное заседание государственной комиссии по проведению Года народного единства и национальной истории. Приглашённые ораторы — сановные академики-аксакалы и того же сорта писатели — дружно призывали к оргвыводам в отношении Н.Масанова за его выступления в прессе. Из более чем двухсот научных и публицистических публикаций за период с мая 1992 по сегодняшний день наибольшую злобу у придворных идеологов вызвала фундаментальная статья Масанова «Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое соперничество», опубликованная ещё в 1996 году московским академическим журналом «Вестник Евразии». Были также и перепечатки этой статьи в общеполитических казахстанских изданиях — в вестнике независимых профсоюзов «Наша газета», в алматинской газете «БIЗ / МЫ» и карагандинской газете «Колесо» на протяжении 1997 и 1998 годов».
После изгнания из казгушной альма-матер профессор Масанов оказался на восемь лет, до декабря 2005-го, отключён от официальной научной работы и преподавания. К счастью, это ничуть не помешало многим иностранным университетам, академиям и прочим научным центрам приглашать Масанова для чтения лекций и выступлений с докладами на конференциях, семинарах и «круглых столах». Не помешало это, а может, даже и помогло (по принципу «от противного», ибо давление рождает противодействие) самому Масанову организовать и возглавить авторский коллектив в составе Н.Масанова, Ж.Абылхожина, И.Ерофеевой, А.Алексеенко и Г.Баратовой, которым был создан 600-страничный учебник «История Казахстана: народы и культуры», изданное в 2001 году Фондом Сорос-Казахстан.
Нурбулат Масанов как действующий оппозиционер
Горячо поддержав в 1998 году экс-премьера Акежана Кажегельдина, когда тот бросил вызов режиму личной власти Назарбаева, точно так же Нурбулат поддержал и создание оппозиционной Республиканской народной партии Казахстана (РНПК), а в конце 1999 года — Форума демократических сил Казахстана (ФДСК), став одним из четырёх сопредседателей этого форума. Полный состав этой четвёрки был таков: Амиржан Косанов, политик и журналист, второе лицо в руководстве РНПК; Сергей Дуванов, публицист, ветеран демократического движения конца 80-х — начала 90-х и независимого телевидения и радио первой половины десятилетия; Рашид Нугманов, кинорежиссёр; Нурбулат Масанов.
Непроизвольно получившуюся рифмовку этих четырёх фамилий заметили и обыграли в одной весьма недружественной по отношению к демократической оппозиции газете «Экспресс К», в номере от 20.02.2000. По иронии истории это было издание — наследник той самой «Ленинской смены», о которой говорилось в нашей первой главке про 1988 год. Теперь же у на первой полосе был помещён коллажик из фотографий четырёх сопредседателей ФДСК с их совместной пресс-конференции по проблемам доступа оппозиции к телевидению, с вот такой забавной подписью:
Поясню на всякий случай, что алармистская интонация заголовка «...РВЁТСЯ В ЭФИР» в переводе с провластно-журналистского жаргона на обычный русский язык означает отнюдь не что-нибудь страшное, вроде подготовки некоего похода агрессивной толпы на штурм Останкина. Речь шла всего лишь о преодолении запрета на освещение деятельности оппозиции в телевизионных новостях и на участие оппозиционных лидеров в дискуссионных прямых эфирах, а также о создании в Казахстане общественного телевидения — идея, даже и спустя десятилетие по-прежнему звучащая в Казахстане «дико и ново».
В нашей политической истории была и попытка осудить в уголовном порядке самого Масанова, а когда не получилось в уголовном — засудили в порядке гражданского иска при односторонне обвинительном подходе со стороны судей всех инстанций. И напротив, враждебные силовые акции (имею в виду уже не просто нападки в прессе, а гораздо более существенные грубо-материальные действия) по отношению к самому Масанову всегда оставались безнаказанными, виновных не находили или даже не искали.
Так, 31 марта 2000 г. стены подъезда, в котором жил Масанов (и в этот же день — подъезды домов Амиржана Косанова и Сейдахмета Куттыкадама) неизвестные «патриоты» расписали оскорблениями и угрозами, а собственно двери их квартир замуровали бетоном.
И в том же 2000 году против Масанова и Куттыкадама неизвестные (точнее, хорошо известные, но пока это недоказуемо) враги устроили каждому свою провокацию в сетях Интернета. Но если Куттыкадаму провокация стоила лишь внутрисемейных трений, то Масанову фальсификация его интервью журналисту ИТАР-ТАСС Игорю Черепанову, слепленная подмётными «слухачами» и «лепилами» в антиказахском вкусе из злобно окарикатуренных переложений реальных масановских выступлений, стоила уголовного дела (возбуждено КНБ и им же прекращено за отсутствием события преступления), многомесячного судебного процесса по гражданскому иску и целой серии отрицательных решений всех судов, от районного до Верховного.
На всех стадиях этого процесса юридические интересы Масанова в суде защищал его близкий друг Евгений Жовтис. Можно только представить, как защищал бы Нурбулат самого Евгений Жовтиса, если бы дожил до 2009 года, когда власти бросили в тюрьму правозащитника!
Особая страница в биографии Нурбулата Масанова — создание ДВК. Когда в ноябре 2001-го в стране грянул политический кризис с выступлением большой группы молодых чиновников и крупных бизнесменов против Рахата Алиева, злобно-пафосное заявление премьер-министра Касым-ЖомартаТокаева и массовые отставки протестантов с занимаемых ими должностей во власти, и наконец, образование «Демократического выбора Казахстана».
К этому периоду относится следующий снимок из одного казахстанского журнала:
Попробуйте найти Нурбулата Масанова на этом снимке, сделанном 30 марта 2002 года во время массового шествия от Монумента независимости, что на площади Республики, по улице Байсеитовой до проспекта Абая, где был сделан снимок, и далее до перекрёстка улиц Фурманова и Курмангазы, к французскому посольству, где находился Галымжан Жакиянов. Кроме фигуры Нурбулата в центре толпы, на этом снимке можно разглядеть практически всех известных оппозиционных политиков и очень многих журналистов той поры. Собственно говоря, этот снимок из недружественного, очень мягко говоря, а вообще-то оголтело враждебного казахстанской демократической оппозиции журнала «Континент» (апрельский номер за 2002 год) так и был подписан на журнальной странице: «Знакомые все лица...»
Нурбулат Масанов как правозащитник
В начале лета 2002 года Нурбулат Масанов и Сергей Дуванов организовали дискуссионный клуб «ПолиТон», который потом совместно возглавляли четыре с половиной года, до последнего дня жизни Масанова. При этом в самый ранний период истории «ПолиТона», до конца октября 2002-го, Сергею Владимировичу и Нурбулату Эдигеевичу довелось совместно возглавлять работу клуба лишь первые пять месяцев, в то время как весь следующий год (если совсем точно — четырнадцать с половиной месяцев) руководство клубной работой легло на плечи одного Нурбулата. Далее ему пришлось совмещать директорство в «ПолиТоне» с сопредседательством (двое других сопредседателей — Амиржан Косанов и Евгений Жовтис) в общественном комитете по защите Сергея Дуванова. Этот комитет был создан в первый же день после ареста журналиста по обвинению в тяжком уголовном преступлении.
Организаторскую роль во всём этом Нурбулата Масанова невозможно переоценить. Он использовал весь свой международный авторитет, все свои связи в международных организациях и научных центрах мира. Он выступал на всех пресс-конференциях по этому «делу», редактировал ежедневные прес-релизы комитета и организовывал «вечера солидарности с узником режима» и «Дувановские чтения» и сам на них председательствовал. Когда в свои первые тюремные дни Сергей держал голодовку, Нурбулат в помещении «ПолиТона» держал голодовку солидарности (вместе с Гульжан Ергалиевой и Александром Скрылем). А потом, когда начался судебный процесс в Каскелене, не пропустил ни одного судебного заседания — точнее, ни одного бдения у дверей суда.
29 января 2003 года, в последний день каскеленского процесса, сразу же после вынесения обвинительного приговора у здания Карасайского райсуда началась импровизированная акция протеста против неправосудного решения. Полицейские, видимо, не имея чётких указаний на предмет разгонять сразу или после, потребовали назвать организаторов «несанкционированного митинга». И тогда Масанов громогласно объявил: «Организатор — я!», после чего сам открыл дверь полицейской машины и уселся на переднее сиденье рядом с шофёром в погонах. Его примеру последовали Александр Скрыль и Казис Тогузбаев, и тем же вечером 29 января 2003 г. в том же самом Карасайском райсуде Масанова оштрафовали на 10 МРП, а Тогузбаеву и Скрылю велели приехать на следующий день, но штрафовать не стали, указав на недоказанность их руководящей роли в проведении митинга.
«ПолиТон»: место встречи оппозиции и власти
Уже после того, как в январе 2004-го Дуванов вышел на свободу (хотя бы условно-досрочную), два основателя и главных модератора дискуссионного клуба «ПолиТон» смогли наконец сосредоточиться на главном клубном деле — организации «круглых столов» по многим политически и мировоззренчески значимым темам. За неполные четыре с половиной года существования дискуссионного клуба «ПолиТон» в нём было проведено не менее 200 заседаний — «круглых столов», из которых не то половину, не то две трети сам Масанов провёл как модератор, а на многих дискуссиях он выступал и как докладчик.
В качестве модератора Нурбулат Эдигеевич прилагал титанические усилия, направленные на то, чтобы приглашения участвовать в дискуссиях получали и, главное, откликались на них мыслящие люди не только из оппозиционного лагеря и вольномыслящих СМИ, но и люди из власти и провластных СМИ, а также представители экспертного сообщества — политологи, социологи, этнографы всех ориентаций. И уж конечно, всех своих зарубежных гостей — учёных из Франции, Англии, США, Индии, России профессор Масанов непременно тащил в «ПолиТон» выступать с докладами по проблемам своих и наших стран или просто участвовать в обсуждениях.
В качестве приглашённых на «разделочную доску» в «ПолиТоне» перебывали почти все лидеры оппозиционных политических партий (Булат Абилов и Ораз Жандосов, Пётр Своик и Гани Касымов, погибшие впоследствии Заманбек Нуркадилов и Алтынбек Сарсенбаев etc. etc.). В отдельных случаях Масанову удавалось пригласить в качестве содокладчиков и диспутантов «один на один» двух «парных» деятелей одного профиля, но политических антагонистов (государственный омбудсмен Булат Байкадамов и главный независимый правозащитник Евгений Жовтис). Во время предвыборной кампании 2005 г. выступали три из пяти кандидатов в президенты страны — Жармахан Туякбай, Алихан Байменов и Мэлс Елеусизов; и надо было видеть, как мечтал Нурбулат Эдигеевич затащить на дискуссию кандидата Нурсултана Назарбаева!..
Вспоминая о стремлении Масанова как устроителя и модератора дискуссий к усаживанию за один круглый (овальный) стол мыслящих людей с разных сторон политической улицы, я не могу не вспомнить случаи поразительные, совершенно небывалые для нашей политической культуры. Имею в виду те случаи, свидетелем которых был несколько раз, когда после завершения «круглого стола» Масанов, несомненный приверженец либерального мировоззрения, лично извинялся (!!!) перед приглашённым им гостем «из другого мира», высказывавшемся на дискуссии с антилиберальных идеологических позиций и получившем за это изрядно «пачек» с нашей стороны. Масанов же не только извинялся за нашу горячность, но и просил не обижаться и приходить в «ПолиТон» ещё. И что интересно — его извинения принимались и «закиданные пачками» приходили в «ПолиТон» и по второму, и по третьему разу.
А ещё мне вспоминается и такой эпизод весны 2005 года. Обсуждалась тема президентских выборов и третьего срока Нурсултана Назарбаева, и защищавший его права хоть на третий, хоть на пятый срок политический советник президента РК Ермухамет Ертысбаев отвечал на вопрос, не надоело ли ему за 15 лет жить при одном и том же президенте. Ответив под общий смех: «Нет, мне не надоело!», он завершил свою тираду личным выпадом в адрес модератора: «...я думаю, что на президентских выборах как проголосуют, так и будет. Проиграет Назарбаев — ничего страшного: профессор Масанов станет политическим советником нового президента, а я — просто профессором Ертысбаевым, от этого ничего не изменится в Казахстане».
Не знаю, насколько искренне делал г-н Ертысбаев такое допущение, но уже через год-полтора жизнь внесла в его прогноз свои коррективы: президент у нас остался старый и несменяемый, с позорным 91-м процентом пустился отбывать свой пятый срок. Острослов же политсоветник стал министром культуры и информации, на каковом посту успел за один лишь 2006 год прославиться и как автор смачного заявления в туркменбашистском духе насчёт того, что у нашего президента отнюдь не три дочери, а шесть с чем-то там миллионов сыновей и дочерей, составляющих тот самый 91 процент, и как инициатор «пожарных поправок» в законодательство о СМИ, и много чем ещё в том же духе.
А ещё страннее пять лет спустя вспоминать, что на протяжении первого года работы Института культурного наследия номадов его директор Масанов оказался со своим институтом в прямом подчинении у того самого министра культуры и информации Ертысбаева, что весной 2005-го грозился поменяться с профессором Масановым креслами и политическими статусами. И надо отдать должное нелюбимому нами «президентскому соловью» в его министерской ипостаси: пока он был министром, ни сам Масанов, ни его преемница Ерофеева ни разу не пожаловалась на какой-либо зажим со стороны министерства.
А вот когда министром культуры стал Мухтар Кул-Мухаммед, институту пришлось туго: сначала министерство попыталось слить его с каким-то другим институтом, а старинное здание в историческом центре старой Алма-Аты выгодно продать «нужным людям». А потом и Ерофееву как единственную во всём Казахстане среди всех директоров научных институтов женщину-неказашку министерские этнократы принудительно выпихнули на пенсию, несмотря на её далеко не старческий возраст. Теперь же поговаривают о полной ликвидации института до конца текущего года — как раз к 20-летию независимости государства, которому органически не нужны ни умные, ни даже верные.
Но это, как в таких случаях завершали составные части своих произведений горячо любимые Нурбулатом Эдигеевичем писатели — братья Стругацкие, это уже будет совсем другая история.
0 коммент.:
Отправить комментарий