Существует на постсоветском пространстве традиция – подписывать в декабре документы, запускающие интеграционные процессы. Почему бывшим парторгам и комсоргам так мил декабрь, решительно непонятно. Складывается ощущение, что в другие месяцы года рожать мертворожденных политических детей для них слишком сложно.
Но факты есть факты. В конспективном изложении они выглядят примерно следующим образом. 18 лет назад — 8 декабря 1991 года — в Вискулях, что под Брестом в Белоруссии, лидеры союзных республик подписали соглашение о создании Содружества Независимых Государств, более известное как Беловежское соглашение.
10 лет назад — 8 декабря 1999 года — в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца президенты России и Белоруссии Борис Ельцин и Александр Лукашенко подписали договоры о создании Союзного государства России и Белоруссии. А через 10 лет 10 дней — 18 декабря 2009 года (не могли назначить на восьмое!) — в Алматы лидеры России, Казахстана и Белоруссии должны окончательно утвердить все документы по созданию Таможенного союза.
Чем закончились все эти истории — все помнят. СНГ так и не стало сколь-нибудь значимым институтом, по сути дела, оставшись клубом по интересам. Клубом, в котором заключаются разного рода договоры, преимущественно о двустороннем сотрудничестве, почти всегда с участием России. И мне до сих пор непонятно, что означает термин «Содружество Независимых Государств» и чем он отличается от обычной «дружбы народов».
Термин «Союзное государство» сегодня и вовсе воспринимается как затертый анекдот. И опять-таки, решительно непонятно, что он означает. Если речь идет о форме государственного устройства, в котором территориальные единицы являются юридически самостоятельными — так это федерация. Федерацией де-юре был Советский Союз. Федерацией де-факто являются США. Но Союзное государство федерацией ни в коей мере не является. Оно и государством, строго говоря, не является. Оно вообще ничем не является. В крайнем случае его можно назвать пространством для ведения мясо-молочных войн с отчетливым медиауклоном. Вот только в политологии соответствующего термина нет.
И вот, наконец, Таможенный союз. Очередная попытка воскресить советского монстра, еще один подход России к евразийскому снаряду. Но атлет изрядно сдал, и в штанге всего два блина — один со стороны Европы, другой со стороны Азии. Потянет ли? Для того чтобы понять это, нужно вновь вспомнить о Союзном государстве. Между ним и Таможенным союзом очень много общего.
Союзное государство, которому Россия вполне по-барски подарила формальное равенство сторон, годами использовалось белорусским лидером в качестве рычага давления на Кремль. Дескать, обещали равноправие, а на деле вот как оно выходит. Батька с его фантастической политической гибкостью годами выбивал из России преференции вроде дешевых энергоносителей, при этом изящно обходя какие бы то ни было обязательства вроде перехода на единую валюту, который должен был состояться согласно подписанным соглашениям еще шесть лет назад. И выбил, надо сказать, изрядно. Как озвучил недавно российский президент Дмитрий Медведев, только энергетические преференции для республики составили около $50 млрд.
Взамен Кремль получал от Белоруссии обещания, натурально как богач от ветреницы. А порой даже довольствовался собственными фантазиями — вроде надежды дождаться признания Абхазии и Южной Осетии. Но ЕС поманил красавицу «Восточным партнерством», и богач впал в депрессию. Не знаю у кого как, а у меня ощущение, что девица нас технично развела.
Но неужели Белоруссия станет использовать Таможенный союз ровно в тех же целях? Да не может быть. Правда, поговаривают, что 18 декабря на встрече лидеров ЕврАзЭС все документы по Таможенному союзу будут подписаны лишь в том случае, если Россия предоставит батьке энергетические гарантии. Но мы ведь этому не верим, правда? Ведь согласилась же Белоруссия с новыми пошлинами на легковые автомобили!
Нелегко, поди, было согласиться: растаможка-то подорожает в 10 раз. То есть за приличную машину придется отдавать на границе не тысячу, а десять тысяч евро, как отдают несчастные российские автолюбители. Это ли не символ покорности? Вот и Александр Лукашенко, общаясь на днях с журналистами, подтвердил, что Белоруссия пошла по таможенным пошлинам на уступки, которые, возможно, не найдут понимания у населения.
Так, может, красавица сохранит нам верность? Может, и сохранит, вот только при мысли, сколько будет стоить эта верность, волосы на голове дыбом встают, даже при полном их отсутствии. «У нас нет производства легковых автомобилей, а в России есть. Россия хотела бы, чтобы этот вид производства был защищен. Допустим, мы пошли навстречу россиянам, тогда россияне пойдут навстречу нам по другим вопросам и т.д.» — подтвердил опасения белорусский лидер. Ох, вспомнится нам это «и т.д.» — как пить дать.
Проблема в том, что будущие члены Таможенного союза выступают в разных весовых категориях. Казахстан и Белоруссия экономически с Россией несопоставимы. И это изначально исключает паритет интересов. То есть Таможенный союз (равно как и Союзное государство) для его участников имеет разные смысловые оттенки.
Для Белоруссии он — синоним дешевых энергоносителей из России. Для Казахстана — дешевого транзита энергоносителей через Россию. И, кстати, Казахстан пару лет назад уже фактически останавливал переговоры по Таможенному союзу из-за разных с Кремлем взглядов на стоимость транзита своего сырья в Европу по трубопроводам «Транснефти». А для России Таможенный союз — возможность осуществлять геополитическое влияние на постсоветском пространстве. Увы, как показало Союзное государство, возможность абсолютно эфемерная.
0 коммент.:
Отправить комментарий